— Что же вы?!

— Соседка умерла.

— Это которая на свадьбе гостей встречала?

— Она, Анна Тихоновна.

— Милая женщина. Жаль... С похоронами нужно помочь? — Директор потянулся рукой к телефону. — Я сейчас распоряжусь...

— Похоронили уже, — сказал Антипов. Он тяжело перевел дыхание. — Комната освободилась, а у нас тесновато... Невестка вот письмо прислала, приедет скоро. Дочка рожать собирается...

Нет, никогда прежде он не испытывал такого жгучего стыда.

— Да что вы говорите?! Зять ведь тоже с вами живет?

— Да.

— Тесно, — сказал директор. — Если бы дом был наш, заводской! Прямо не знаю, Захар Михайлович!.. С исполкомом говорить! — Он безнадежно махнул рукой. — С жильем полный зарез.

— Ладно, — сказал Антипов. — Пойду я, извините, что побеспокоил. Не хотел говорить! Я к Андрею Павловичу шел посоветоваться...

— Постойте! — остановил его директор. — Садитесь, вместе обдумаем.

— Думать нечего, я ж понимаю, Геннадий Федорович.

— Есть о чем думать, есть! Пока государство не может обеспечить всех жильем. В ближайшем будущем тоже. Поэтому принято решение поощрять частное строительство. Почему бы вам, Захар Михайлович, не выстроить себе дом, а?.. Выделим хороший участок на берегу реки...

Антипов поднял удивленные глаза.

— Частный сектор? — сказал он неодобрительно.

— Сразу и сектор! Выход из положения, Захар Михайлович. Давайте рассудим: вас сколько человек?

— Пока четверо...

— Говорите, что скоро приедет невестка — уже пятеро! Дочка родит одного, потом, смотришь, второго. Вот и семь человек! Вам и в двух комнатах будет тесно. И питание дело не простое, верно?

— Не простое, — согласился Антипов.

— А возле домика — огород! Своя картошка, прочие овощи...

— Корова, поросята...

— И это не помешает!

— Я ж рабочий человек, коммунист! — Антипов опять встал.

— Сидите, сидите, Захар Михайлович.

— Не могу я согласиться...

Открылась дверь, в кабинет вошел Сивов.

— А вот и парторг! — обрадованно сказал директор.

Сивов поздоровался с Антиповым, спросил:

— О чем беседуете?

— Пытаюсь доказать Захару Михайловичу, что ему нужно строить свой дом, а он меня частным сектором кроет! Прибавления семейства ждет...

— Поздравляю! — сказал Сивов. — И присоединяюсь к мнению Геннадия Федоровича.

— Как же так?.. Боролись, боролись против частной собственности, а теперь, выходит...

— Личная собственность, Захар Михайлович, будет существовать всегда.

— И при коммунизме?

— И при коммунизме. Вопрос в том, что́ это за собственность и каково отношение к ней человека. Одно дело, если вы станете служить ей, и совсем другое, если она — вам.

— Вам, конечно, виднее... — с сомнением проговорил Антипов. — Только все равно, за какие шиши я дом построю?

— Насчет этого вы не беспокойтесь, — сказал директор. — Завод вам поможет...

— Только мне?

— Нет, всем застройщикам. Исполком выделяет участки, банк дает долгосрочные ссуды, а мы поможем стройматериалами, транспортом.

— Соглашайтесь, Захар Михайлович! — улыбаясь, сказал Сивов.

— Вас послушаешь, так и согласишься. Не знаю прямо. Поговорю с дочкой и с зятем.

— И не тяните. Немедленно подавайте заявление в завком.

* * *

Дома Антипова дожидались вчерашние «гости» — управхоз, участковый и еще представитель нотариальной конторы, который торжественно объявил, что Анна Тихоновна завещала все свое имущество внучке Захара Михалыча.

— Однако, — заглядывая в бумаги, бубнил монотонно представитель нотариальной конторы, — поскольку наследница, гражданка Антипова Наталья Михайловна, является несовершеннолетней, согласно волеизъявлению покойной и на основании закона, вы, гражданин Антипов Захар Михайлович, назначаетесь опекуном. Сейчас мы составим протокол о передаче вам прав наследования, как того требует законодатель...

— Да ничего мне не надо! — заявил Антипов раздраженно.

— Чудак-человек! — удивленно сказал управхоз, пожимая плечами. — Вчера спорил за какую-то несчастную детскую кровать, а сегодня от всего отказывается! Вот и пойми людей.

Антипов угрюмо посмотрел на него, и управхоз замолчал, отступив на всякий случай в угол.

— Ваше желание или нежелание принять права наследования, — опять забубнил представитель нотариальной конторы, точно продолжал читать бумагу, — не имеет законной силы, так как полноправной наследницей имущества гражданки Зуевой являетесь не вы, а ваша внучка, если не ошибаюсь?.. Однако, если вы не согласны взять над нею опекунство, что предусмотрено законодателем...

— Оформляйте, только, ради бога, скорее. Мне все равно. — И вдруг спросил: — А у Анны Тихоновны нет никаких родственников?

— Прямых наследников, которые могли бы в законном порядке оспорить завещание, не имеется. Кроме того, к завещанию приложено медицинское освидетельствование, являющееся бесспорным основанием...

— Я все понял.

— В таком случае вам необходимо лично явиться в нотариальную контору, имея при себе паспорт, справку с места жительства и свидетельство о рождении наследницы, а также документы, подтверждающие, что наследница приходится вам внучкой.

— Где же я возьму эти документы?

— У меня получите справку, — сказал управхоз. — И завтра же, товарищ Антипов, попрошу освободить комнату от вещей.

— Освободим, — легко согласился Антипов.

— А... — заикнулся управхоз. Он не ожидал столь быстрого согласия.

— Освободим! — повторил Антипов.

Во все время этого разговора Клава не проронила ни слова, а когда все покинули квартиру, снявши с двери печати, она сказала:

— Куда же мы денем столько вещей, отец?

— Перенесем пока в нашу комнату. Что не войдет, в прихожей оставим.

— Почему «пока»?..

— Почему?.. — Он вздохнул. — Дом будем строить. Свой.

— Какой дом, ты что, отец?

— Обыкновенный, на берегу реки. — И пересказал разговор с директором и секретарем парткома. — Конечно, — добавил, подумав, — если вы с Анатолием согласны.

— Но это же замечательно! — обрадовалась Клава. — Я всю жизнь мечтала, чтобы у нас был свой собственный дом! Чтобы три... Нет, четыре комнаты, веранда...

— На кой ляд нам четыре комнаты?

— Смотри: нам с Толей одна, Татьяне с Наташкой, тебе и общая.

— И то верно, —