— Отлично, вот вам колчан.

— О, нам он не нужен: достаточно четырех стрел, — сказал Рубе. — Остальные пригодятся в охоте за волками, так как лучшей дичи мы не встретим раньше, как за Пиньоном. Пой-май-ка мне, Гарей, мустанга индейца. Хороший конь! Но из этого вовсе не следует, чтобы я хотел променять на него свою старую кобылу. Возьми также страусовое перо со шляпы индейца. Нужно мне еще одеяло… Да постойте же, не говорите все разом.

— Вот одеяло, бери мое! — закричали со всех сторон охотники.

— Довольно будет и одного, да еще мое и Гарея — вот и все три. Теперь, Гарей, поезжай по военной дороге на сто сажен вперед, и пусть следы твои будут самые явственные. Нашпоривай лошадь, а временами пускай ее в галоп.

Гарей послушно выполнил все, что ему было приказано, и остановился в ожидании новых приказаний.

Между тем Рубе взял стрелу, прикрепил к ее зубчатому концу пучок страусовых перьев и воткнул стрелу в жердь, оставшуюся после индейцев. Стрела была обращена к югу и должна была непременно поразить внимание индейцев. Затем Рубе пошел вперед, осторожно держась сторонки, и, дойдя до Гарея, положил на землю вторую стрелу острием в ту же сторону. Затем он приказал Гарею проскакать еще две или три мили, а сам следовал за ним, держась опять-таки несколько в стороне от дороги. Проехав назначенное расстояние сначала галопом, потом шагом, Гарей остановился.

Рубе дошел до него, разостлал поперек дороги три одеяла и велел Гарею сойти с лошади и вести ее по направлению к востоку через дорогу, заставляя осторожно переступать с одного одеяла на другое. Так как лошадь одновременно ступала на два одеяла, то третье было свободно, и Рубе быстро и искусно передвигал его наперед. Таким образом заставили лошадь пройти сотню шагов в глубь долины, после чего Гарей захватил одеяла и поскакал к отряду.

Рубе вернулся на дорогу, положил третью стрелу в том месте, где лошадь свернула в сторону, прошел еще около полумили к югу, положил там четвертую стрелу и тогда вернулся к своим. Хитрость должна была удаться, так как ложные следы были расположены мастерски.

Со своей стороны Эль-Соль не оставался в бездействии. Он убил несколько волков, которых охотники успели разделить на части. Все бывшие при них сосуды были наполнены водой, Дакома привязан к спине мула, ждали только возвращения Рубе.

Сэгин решил оставить двух охотников на вершине Пиньона. Один из них получил задание следить за горизонтом, а другой должен был заботиться о пропитании товарища и лошадей. При приближении индейцев они обязаны были спуститься к подошве горы, удостовериться в принятом индейцами направлении и тогда только во всю прыть скакать к отряду.

Когда Гарей и Рубе вернулись, все распоряжения были уже сделаны. Отряд двинулся обходом к подошве горы. Тут открыли каменистую тропу, на которой копыта лошадей не оставляли никакого следа, и двинулись по ней к северу, почти параллельно военной дороге.

Миль двадцать проехали, прежде чем добрались до места, назначенного для соединения с большим отрядом. Это было на берегу маленького источника; тут была и трава для лошадей, и деревья для костра. Большой отряд прибыл только наутро, пройдя всю ночь.

Так как ни у того, ни у другого отряда не было запасов провизии, то и нельзя было дать здесь большого отдыха лошадям. Пришлось сейчас же пуститься в дальнейший путь через горный проход, чтобы искать дичь по ту сторону горы.

Около полудня они очутились в долине с густой травой и рощами. Всюду виднелись следы дичи, утоптанные тропинки, обломки рогов и так называемое коровье топливо — остовы животных, которые жгут за неимением другого топлива.

Отряд остановился. Кругом в изобилии находились плоды кактуса, красные и желтые, полевые груши, ягоды и коренья, которыми наши охотники с наслаждением поужинали. Но ужин этот, состоявший исключительно из плодов, не мог удовлетворить некоторые желудки, так что после двухчасового отдыха часть охотников отправилась за добычей. Рубе проводником шел во главе этого отряда; час спустя он обернулся к Сэгину со словами:

— Капитан, вот свежий след.

— Можете вы сказать, скольких животных?

— Это целое стадо, штук в пятьдесят, по крайней мере. Впереди должна быть поляна, где они теперь пасутся.

— Стойте, господа, — сказал Сэгин, — тише! Рубе, ступайте вперед, я за вами. Мы вдвоем выследим дичь.

— Могу я к вам присоединиться? — спросил Генрих: благодаря медицинской помощи Эль-Соля он вовсе не чувствовал боли от двух своих ран.

Все трое медленно стали подвигаться вперед, пробираясь сквозь чащу, наконец они увидели перед собою поляну, довольно обширную, обрамленную густым лесом. В середине возвышалась группа деревьев, а ряд ив доказывал присутствие около них воды.

Буйволы бродили в разных направлениях, иные мокрые от принятой только что ванны.

— Можно ли будет подойти к ним так, чтобы их поймать? — спросил Сэгин у Рубе.

— Да, — сказал старый охотник, — мы можем подойти к ним совсем близко под охраною кустов.

— И все-таки они уйдут от нас, потому что поляна мала, и при малейшем шуме они успеют скрыться в лесу.

— Совершенно справедливо.

— Как же их добыть в таком случае?

— Надо их окружить.

— Так. В каком направлении дует ветер?

— Ни в каком. Воздух так же неподвижен, как индеец, с которого сняли скальп, — сказал старый охотник.

— Значит, нечего бояться, что буйволы нас учуют, а народу у нас достаточно, чтобы окружить их.

— Живо за дело! — воскликнул Сэгин. — Рубе, вы разместите половину людей, я размещу другую. Генрих, вы можете остаться на своем месте, оно не хуже всякого другого. Когда я дам сигнал, вы двинетесь вперед, соблюдая осторожность. Нам ведь нужно беречь себя для предстоящего большого дела. Лучше поэтому лишиться буйвола, чем получить рану. Берегите себя, милый мой, ради себя и… других.

Последние слова Сэгин произнес с улыбкой и удалился. Молодой человек, оставшись один, предался приятным мечтам.