Всматриваясь в германское законодательство, мы видим, что в сущности это закон уголовный, уложение о наказаниях. Политическое право является там только косвенно; что касается гражданского права, то оно заключает некоторые более точные распоряжения, существенно обязательные и оставленные с намерением.

В отношении судопроизводства уголовного – здесь господствует карательный элемент; он, очевидно, имеет целью подавить преступления и устрашить наказаниями. В кодексе 343 статьи уголовных, из них 150 относятся к случаям воровства.

Мы можем только косвенным образом почерпнуть из этого законодательства сведения о сословном разделении франков и о правах каждого сословия.

Предусмотренные Салической Правдой преступления весьма несложны: почти все они подводятся под два главных класса – кража и насилие против лиц. Основной состав Салического закона дает нам возможность судить о состоянии тогдашнего общества, о сложности преступлений; законодательство это принадлежит малоразвитому и несложному обществу. Салическая правда показывает, что общество того времени грубо и необузданно, что безопасности человека и собственности не было. Что касается наказаний, то они, при первом взгляде, поражают своей мягкостью. Хотя это касается только людей свободных, но когда дело идет о рабах или колонах – законодательство изобилует пытками и казнями.

По отношению к франкам и свободным римлянам единственная пеня, внесенная в Салическую Правду, есть вира – имущественный выкуп (Wehrgeld); употребляются для обозначения виры выражения leodis или же fritus. Вира предполагает и требует признания своей виновности со стороны обидчика; она есть с его стороны как бы свободный акт; он может отказаться от нее и подвергнуться опасности личной мести обиженного.8

Последнее соображение Ф. Гизо не совсем справедливо: не от виновного зависело избрать то или другое – кровомщение или же путь суда. Если он не являлся на суд, его объявляли «лишенным мира», то есть всякий человек мог его безнаказанно убить.

По мнению Гизо, наказание у салических франков имело место лишь тогда, когда сам обвиняемый признавал справедливость его и покорялся ему. Если бы это было действительно так, то свобода и уважение к личности были бы точно велики, но на самом деле факты говорят несколько иное. По Салической Правде предполагается, что родственники должны представить виновного на суд и довольствоваться присужденной вирой; только в случае, если виновный оказывался не в состоянии заплатить виру, суд выдавал его головою обвинителям, и тогда семья убитого могла делать с ним что хотела. Намеренное, не оправдываемое никакими побуждениями убийство наказывалось смертью; только в случае особого соглашения сторон убийца мог отделаться вирою, но только с непременным ограничением, что вся она должна быть выплачена виновным из собственных средств, родным же запрещалось ему помогать.

Итак, излишнего уважения к личности и свободного выбора между пенею и опасностью мести, как предполагал Гизо, не существовало у древних германцев, по крайней мере в той степени, в какой он хочет это выставить.

Остановимся теперь на статьях Салического закона об убийстве, весьма важных, потому что из них, хотя и косвенным образом, мы можем усмотреть сословное деление франков и права каждого отдельного из классов общества.

Для самостоятельного ознакомления с текстом Салического закона может быть полезно наиболее доступное издание вместе с капитуляриями, это «Lex Salica» herausgegeben von Behrend (Berlin, 1874). Кроме того, есть перевод текста на современный немецкий язык с примечаниями Клемента; помещено в «Bibliothek für Wissenschaft und Literatur». Bd. 3. Stats- und Rechtswissenschaftliche Abteilung. Clement. «Forschün-gen über das Recht der Salischen Franken» (1876)У

Из законов о человекоубийстве (титул XLI § 1–7) видно, что за римлянина, сотрапезника короля[93], как и за человека, состоящего на королевской службе[94], и за простого поссессора[95], вира полагается меньше, чем за франка. Очевидно, это указывает нам на различие сословий и вместе с тем на общественное положение каждого из них.[96] По законам «Об убийстве детей и женщин» (XXIV) особенно характеристично, что вира увеличивается относительно женщин и детей даже бедных людей, как будто бы закон хотел этим оказать им возможно большую защиту и помощь.

Переходя теперь к чертам политического, социального и государственного быта, которые могут быть извлечены из Салического закона, мы должны прежде всего решить вопрос: на каких принципах основывалось общежитие франков, был ли у них быт родовой или общинный, господствовало ли родовое или дружинное начало?

Что касается до значения рода, то должно отказаться от довольно распространенной мысли о том, что все отношения определялись исключительно родовым началом, что главным принципом была связь родовая, кровная и что разросшаяся семья представляла ту форму общежития, которая заменяла государственный быт. Так, несмотря на то что родичи имели право требовать виру за убитого и привлекать виновного к суду, все же они не отвечали за проступки членов их рода и короли, которые существовали у франков, через своих чиновников привлекали к ответственности не старшего в роду, а самого виновника. Впрочем, Салическое законодательство сохраняет еще следы прежних порядков, когда кровная родовая связь существовала между членами рода, но порядки эти представляют из себя, так сказать, уже архаическое явление. Так, в Lex Salica есть статья, по которой виновный в убийстве и несостоятельный в уплате виры франк мог обращаться за денежной помощью к членам своего рода (Sippe); при этом он совершает обряд так называемой зеленой травы (chrenecruda). Салическая Правда таким образом описывает этот обряд (титул LVIII «О горсти земли»; лат. «De chrenecruda»). […]10 Здесь очевидно присутствие родового начала в полной своей силе. С другой стороны, когда получается вира за убитого, то она распределяется таким образом, что часть идет семье, а часть роду.

Кроме того, остаток родового быта сохраняется еще в области чисто нравственных отношений: за членами рода признается известное право охранять его честь. Так, например, если свободная женщина сочетается браком с рабом, то за этот поступок, как приносящий бесчестие всему роду, последний может наказать ее даже смертью. Вообще в деле выдачи девушки замуж признается право участия рода точно так же, как и по отношению к малолетним; пока ребенок не достиг совершеннолетия, которое у франков определялось 12–14 годами, род обязан был блюсти за ним.

Итак, очевидно, что в более древнее время все отношения регулировались по преимуществу властью родовой; государственной защиты личности не существовало. Но теперь родовые отношения отступают на второй план, хотя следы их не вполне исчезают.

Не менее важное значение имеет для нас и вопрос о наследовании, как тесно связанный с формой землевладения. Насколько можно заключить из Lex Salica, у франков господствовало общинное начало владения землей. Движимое имущество,