Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это единственный способ спасти мир, – произносит он.
– От чего?
– От Пэллес Рил. От ВРИЧ.
– Вот тут-то я и перестаю видеть смысл.
Глаза Райте западают глубоко-глубоко, голос становится осторожно нейтральным.
– Да?
– Ну, мне кажется вот что: если она угрожает целому миру, чтобы компания прекратила горные работы, – рассудительно замечаю я, – достаточно их прекратить, и она перестанет угрожать. Разве не логично?
– Прекратить работы? – Гаррет так потрясен, что едва может возмущаться. – Ты представляешь себе, сколько это будет стоить ?!
– Молчи, идиот! – скрежещет Райте, но уже поздно.
– Ты хочешь сказать, будто я решил, что ваши прибыли мне дороже жизни Шенны? Тебе не кажется, что это… – я пытаюсь подобрать достаточно мягкое слово, – маловероятно?
Несколько секунд тишину нарушают лишь стоны одинокого любовника с платформы над кратером и металлическое позвякивание со стороны артанских стражников – при одном взгляде на физиономию Гаррета те взялись проверять оружие.
– Э-э… – Гаррет с отчаянием смотрит на Райте.
– Нет-нет-нет, это далеко не все, – решительно вмешивается мой лучший друг. – Она безумна, Кейн. Останавливать работы бесполезно – она окончательно сошла с ума, помнишь?
– Ага. Но это же не повод ее сразу убивать.
На какой-то миг теряется и Райте; они с Гарретом переглядываются и молчат.
Я протягиваю руку, касаюсь плеча Райте:
– Расслабься, малыш. Я не хочу сказать, что ты был совсем не прав. Но это все слишком… поспешно, тебе не кажется? Может, мне лучше сначала поговорить с ней?
– Нет, Кейн, нет. Это слишком опасно, – твердо отвечает Райте. – Она слишком опасна. Ее следует уничтожить – сейчас, пока это еще в наших силах. Это единственный способ быть уверенным.
– В чем?
– В том, – отвечает он с едва скрываемым раздражением, словно устал разъяснять очевидное, но не желает меня обидеть, – что она никогда больше не станет угрожать Будущему Человечества.
От того, как он проговаривает последние слова, мне становится совсем грустно.
– Ладно, понял. Ты говоришь, что я согласился помочь вам убить ее, потому что это единственный способ спасти род людской. Верно?
– Ну… да, – отвечает он как-то неуверенно, но, видно, фраза ему нравится, потому что он повторяет и уже определенно всерьез: – Да. Будущее Человечества зависит от тебя, Кейн.
И на какой-то миг я чувствую это бремя: множество судеб, взваленных на мои плечи. Тяжесть грядущего ломает мне хребет, как трескается нижняя кромка ледника под весом миллионов тонн снега.
Вот только…
Я вздыхаю, качаю головой и расправляю плечи, невольно пожав ими чуть-чуть.
– Будущее Человечества, – извиняющимся тоном отвечаю я ему, – может идти в жопу .
И Райте с Гарретом хором недоуменно переспрашивают:
– Что?!
– Слишком оно абстрактное, – отвечаю я, разводя руками в поисках если не сочувствия, то понимания. – Оно… безличное, вот. Вся эта хрень про «не рожденные еще поколения» на меня не действует. Я должен убить собственную жену ради людей, которые мне бы даже не понравились?
– Но… но…
Я качаю пальцем перед носом вице-короля:
– Вот спасу я всю эту толпу, а они все окажутся вроде нашего Гаррета? – Меня передергивает. – Бр-р. Нет уж. Лучше всем сдохнуть.
– Ты не можешь… – бормочет Райте.
– Вот и я о том же: не могу. И не буду.
– Нет… нет, я имел в виду…
– А отказаться – могу. Почему нет?
– Потому что… потому что… – Он мучительно ищет слова, будто боится ляпнуть что-то неуместное. – Потому что ты обещал, – произносит он наконец. – Ты поклялся, Кейн.
– Извини, – говорю я вполне искренне. – Жаль тебя подводить, малыш. Но придется тебе как-то обойтись без меня.
– Вот и все твое хваленое колдовство, – фыркает Гаррет.
– Это невозможно. – Райте хмурится. Потом склоняется ко мне, пристально глядя в глаза, будто пытается загипнотизировать своими блеклыми очами. – Я прошу тебя, Кейн. Я, Райте. Сделай это для меня.
– Слушай, малыш, друг ты мне или не друг, но лучше на меня не дави.
Губы Райте беззвучно шевелятся. Потом он просто качает головой и вздыхает, признавая свое поражение, смешанное неким образом с невольным восхищением.
– Поразительно.
Глядя на него, я чувствую себя так, словно пробуждаюсь от сна – начинают болеть ожоги, и на память приходят смутные обрывки разговора на палатинском постоялом дворе.
Сердце мое жжет огонь, но я улыбаюсь.
Не стоит предупреждать их сверх возможного.
– Бесполезно, Райте, – говорит Гаррет. – Теперь сделаем по-моему.
– По-твоему? – вмешиваюсь я.
– Твое сотрудничество, – сдавленно произносит он, – было бы крайне желательно, но можно обойтись и без него. Мы просто свяжем тебя и бросим в родник. Уверен, твоя жена прибудет вовремя, чтобы спасти тебя.
Райте мрачнеет.
– Возможно, не прямо в воду, а на берег. Если он утонет, богиня может не явиться вовсе. Ценность его как наживки прямо связана с жизнью. Мертвый он бесполезен.
– Тогда на берег. – Гаррет в очередной раз поправляет перевязь Косалла и нетерпеливо заглядывает в кратер: – Что они там копаются? Эта перевязь меня удавит.
Значит, мертвый я бесполезен?
Решение приходит ко мне почти сразу. Я не против смерти. Я привыкал к этой перспективе очень давно. План составляется еще быстрей.
Очень просто заставить кого-нибудь тебя грохнуть.
Я умильно улыбаюсь Гаррету.
– Винс, ты никогда не следил за моей актерской карьерой? – интересуюсь я дружелюбно.
– Я… знаком с твоими работами, – отвечает Гаррет, глядя на меня с подозрением. – Поклонником не был – насилие меня не привлекает.
– Возможно, на вопрос викторины ты все же сумеешь ответить. Или нет? Простенькая викторина на тему деяний Кейна, чтобы скоротать время в ожидании демона.
– Едва ли…
– Сколько в среднем, – спрашиваю я, по-учительски воздев палец, – проживет урод, который хочет покуситься на Пэллес Рил?
– Ты мне угрожаешь? – Гаррет делает шаг ко мне. – Ты? Калека? Или ты обезумел? Ты даже встать не можешь!
– Да, вопрос был с подвохом, – признаюсь я, наклоняюсь вправо и, развернувшись в кресле, хватаю его за запястье левой рукой. Он не успевает еще осознать, в какую переделку попал, а я уже заламываю ему руку и бросаю его лицом себе на колени, потом перехватываю левой перевязь Косалла, одновременно ломая запястьем гортань, в то время как локоть правой втыкается ему между лопатками. – Но после тебя среднее значение определенно понизится.