— Ну ладно, ребята. Почините по возможности дверь, а потом возвращайтесь на свои посты, — распорядился он, пряча пистолет в кобуру.

Когда детективы уже развернулись, чтобы уйти, он отдал еще один приказ.

— И что б никому ни слова.

— Конечно, — пробормотали те, горя желанием поскорее убраться, так же как Вагнер — от них избавиться.

Вновь хлопнула входная дверь.

Вагнер остался стоять посреди спальни. Через мгновение он спросил:

— Вы в порядке?

Сара, сгорая от стыда, нервно кивнула головой, моля Бога о том, чтобы Вагнер не приставал к ней с расспросами. Сейчас она и сама не могла толком объяснить, что же произошло с ней на самом деле.

— Я волновался за вас. Поллок сказал мне о… посылке.

— Они еще не знают?.. Это действительно… сердце Эммы?

— Пока точных данных нет, но… похоже на то.

Сара поморщилась, но промолчала.

— В общем, я поехал к вам проверить, все ли тут спокойно. И узнать, как вы себя чувствуете. Потом мы услышали крики и…

— Это не то, что вы подумали.

— Послушайте, конечно, это не мое дело, но…

— Ничего, продолжайте, — сдержанно произнесла она.

— Он вас… ударил, Сара?

Она отвернулась.

— Нет. Кажется, это я его ударила.

— Не понимаю.

Она выдержала удивленный, пристальный взгляд Вагнера.

— Я испугалась, Майк. На мгновение мне даже показалось… — Она осеклась.

— Что показалось? — настойчиво допытывался он.

— Ничего. Бред какой-то. — Она посмотрела на пол, где валялась ночная сорочка.

Вагнер поднял ее и передал Саре. Потом отвернулся, ожидая, пока она оденется.

— У меня отличная идея, — сказала Сара. — Выпейте со мной чаю.

— Пойду налью воды в чайник.

— Майк?

— Да?

— Почему вы никогда не говорили мне, что беседовали с Гектором Санчесом?

Он удивленно посмотрел на нее.

— С кем?

— С Гектором Санчесом. Моим клиентом. Он ведь звонил вам в четверг?

— С чего вы взяли?

— Так он вам не звонил?

— Нет. Санчес? Первый раз слышу это имя. Он вам сказал, что разговаривал со мной?

Ее словно обдало ледяной волной. Что происходит, черт возьми?

— Должно быть, я не так поняла.

— Может, он разговаривал с Джоном? — предположил Вагнер.

— Да. Возможно.

— Расскажите мне поподробнее о жене Джона.

Вагнер взглянул на нее поверх чашки. Они сидели за столом на кухне. Был час ночи.

Медленно он поставил чашку на блюдце.

— Что именно вы хотите знать?

Сара сложила руки на колене, сцепив их. К чаю она так и не притронулась.

— Джон говорил мне, что она выбросилась из окна седьмого этажа.

Вагнер кивнул головой.

— Выходит, это не было криком о помощи. Или желанием привлечь к себе внимание. Она должна была понимать, что обрекает себя на верную смерть.

— Признаюсь, я как-то не задумывался над этим.

— Почему она покончила с собой? Из-за смерти сына?

Вагнер поиграл чайной ложкой, лежавшей возле чашки.

— Думаю, что отчасти из-за этого.

— А из-за чего еще?

— Сара, зачем все это? Почему вы меня расспрашиваете? Вы влюблены в Джона?

— Вы говорили, что он бил ее.

— Только однажды. Это было один-единственный раз. Но кто знает правду до конца? Может, избил ее вовсе не Джон. Может, она сама себя изувечила. Вы ведь не поверили, что он мог такое сделать.

— Но вы поверили.

На Вагнера было жалко смотреть.

— Послушайте, в пьяном виде Джон, конечно, неуправляем и непредсказуем. Может, они подрались и он уже не отвечал за свои действия. Насколько мне известно, подобные инциденты больше не повторялись.

— Но ведь он до сих пор пьет.

— Не так, как раньше. И на службе уже совсем не выпивает. Знаете, я так и не смог подыскать лучшего партнера, чем Джон. Он еще ни разу не подвел меня. Разумеется, у него есть грехи, но я не намерен топтать его за это.

— И мне не советуете.

— Я вам советую немного поспать.

Сара кивнула головой, соглашаясь с ним, хотя и знала, что на сегодняшнюю ночь у нее нет ни малейшего шанса уснуть. Впрочем, и все последующие ночи тоже обещали быть бессонными.

Аллегро позвонил ей поздним утром в воскресенье. У Сары был включен автоответчик, так что она могла определить, кто ей звонит. Пресса еще активнее атаковала ее в эти дни, поскольку убийство Эммы Марголис накалило страсти вокруг дела Ромео.

— Сара, я знаю, что ты дома. Пожалуйста, сними трубку.

Она стояла возле телефонного аппарата, крепко сцепив руки.

— Нам нужно поговорить, Сара. У меня кружится голова, да и челюсть ведет себя не лучше. Я прошу прощения за вчерашнюю ночь, Сара. Я должен был все предвидеть. Мне не нужно было торопить тебя.

Последовала долгая пауза. У Сары перехватило дыхание. Уж не собирается ли он повесить трубку? И хочет ли она этого?

— Сара, я вот еще почему звоню. Сегодня у меня был долгий разговор с Деннисоном за завтраком. Он говорит, что вчера вечером из больницы отправился прямо домой и был там в десять сорок пять. Правда, его сосед, который по вечерам бегает, видел, как он подъехал к дому ближе к половине двенадцатого. Выходит, Деннисон лжет, а это значит, что твою версию нельзя исключать. Он вполне мог сначала заскочить к тебе. Но есть еще одно крайне любопытное обстоятельство.

И вновь пауза.

— Сара, ты меня слушаешь?

Влажной от пота рукой она сняла трубку.

— Да.

— Прости меня, Сара. Ты должна поверить в то, что я искренне огорчен случившимся.

— Так что за обстоятельство? — Голос ее прозвучал отрывисто и резко.

Аллегро вздохнул.

— Похоже, Перри, очухавшись, не на шутку разволновался. Когда дежурный врач сказал, что его хочет посетить психиатр, Перри категорически заявил, что не хочет продолжать лечение у Деннисона. Хочет другого психиатра. Любого, только другого.

— Перри объяснил, почему?

— Сначала нет. Доктор говорит, что Перри пришел в страшное волнение, когда ему задали этот вопрос. Все твердил о какой-то опасности. Которая якобы грозит его жене. Он считает, что она может оказаться следующей жертвой.