— Не понимаю, — сказала Сара.

— Доктору наконец удалось успокоить Перри, и тот смог говорить более внятно. Судя по всему, Перри убежден в том, что Деннисон и есть Ромео. И теперь он боится, что, если Деннисон узнает о разоблачении, он может убить его жену.

Сара крепче вцепилась в трубку.

— Почему Перри так уверен, что это Билл Деннисон?

— В тот день, распрощавшись с Эммой на выходе из чайной, он пошел следом за ней. И говорит, что когда завернул за угол и оказался на ее улице, то увидел, как Деннисон и Эмма вместе заходят в ее дом. Выглядели они вполне жизнерадостными. Деннисон даже обнимал ее за плечи.

Сара плюхнулась на стоявший рядом стул.

— Ты меня слушаешь, Сара? С тобой все в порядке?

— Что ты теперь намерен делать?

— Я похожу с фотографией Деннисона по соседям Эммы. Покажу ее старушке из дома напротив. И другим жильцам. Может, кто-нибудь и подтвердит показания Перри. И тогда мы прижмем Деннисона. Расспросим о том, где он бывал во время каждого из убийств. Может, его алиби и лопнет. Ты с самого начала подозревала его. Мне следовало повнимательнее отнестись к этому. Сара… что касается прошлой ночи…

— Есть что-нибудь новое у экспертов?

— Что? Да. Сердце, похоже, принадлежит Эмме. Сейчас они колдуют над остальными уликами. Сегодня мы получим заключение.

— У Эммы была семья? Я знаю, у нее был муж, с которым она разошлась, но о родителях она никогда не упоминала. Как и о братьях или сестрах. — А была ли у Эммы сестра?

— Ее мать уже известили. Она вдова. Живет в Мичигане. Она хочет, чтобы Эмму похоронили там. Как только будет закончена процедура вскрытия. Есть еще младший брат. Во вторник он прилетает, чтобы утрясти все формальности.

Воцарилось неловкое молчание.

— Вы еще не нашли ту женщину? — спросила Сара. — Чье сердце…

— Нет. Пока нет.

К глазам ее подступили слезы. Кто обнаружит тело загадочной жертвы Ромео? Муж? Любовник? Тот, кто ее искренне любил? Боготворил?

— Мы можем поговорить, Сара?

Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.

— Мы уже говорим.

— Я имел в виду не по телефону.

— Мне нужен хотя бы день, чтобы прийти в себя, Джон. Позвони мне завтра в офис.

— Ты уверена, что готова вернуться на работу?

— Я должна быть чем-то занята. Иначе я сойду с ума.

— Хорошо, позвоню тебе завтра утром. Скажем, часов в десять.

— Ладно.

— Сара?

— Да?

— Я не хотел причинить тебе боль. Или напугать.

— Я знаю, — сказала она, прежде чем повесила трубку. Она и на самом деле так думала. Но что было бы, если бы он не рассказал ей про Деннисона? Если бы факты, которые он изложил, не свидетельствовали против ее бывшего зятя? Тем самым избавляя ее от мучительных подозрений в том, что под маской Ромео скрывается не кто иной, как Аллегро.

И все равно из головы не шло его странное заявление о том, что Вагнер разговаривал с Гектором Санчесом. Но разве не могло так случиться, что в этой круговерти Вагнер просто-напросто забыл о телефонном звонке? Впрочем, нет ничего проще выяснить это. Достаточно позвонить Гектору. Спросить, не беседовал ли он с Вагнером.

Она позвонила Санчесу, но его не оказалось дома. Она оставила сообщение. Через пять минут раздался звонок. Решив, что это Санчес, она схватила трубку.

Но это был не Гектор Санчес.

В телефонной трубке звучала музыка. «Голубая рапсодия».

В понедельник, в девять двадцать утра, Вагнер, Аллегро и еще десять детективов, приданных группе по поимке Ромео, собрались в полицейском штабе. Аллегро стоял у доски, отдавая приказы. Он только что вернулся из квартала, где жила Эмма Марголис, и докладывал о результатах. Не один, а даже двое соседей Эммы — на уик-энд они уезжали из города и потому не смогли дать показания — подтвердили заявление Роберта Перри о том, что в пятницу во второй половине дня Эмма вошла в дом с мужчиной, который был похож на Уильяма Деннисона, чья фотография была им предъявлена.

Фрэнк Джекобс — электрик, проживавший в квартире ЗБ, в это время шел на срочный вызов и как раз встретил Эмму и Деннисона, которые входили в подъезд. Дора Чесвик — соседка из квартиры 5А, отправлялась на уик-энд к своей больной матери в Берлингейм и, закрывая дверь, увидела, как Эмма и Деннисон заходят в квартиру Эммы. Оба свидетеля без колебаний выбрали фотографию Деннисона из десятка других, предъявленных им Аллегро. Оба согласились прийти и лично опознать его.

Теперь, когда дело, казалось, сдвинулось с мертвой точки, детективы заметно приободрились, ощутив прилив оптимизма. Аллегро разбил группу на двойки, каждая из которых должна была заниматься одной жертвой Ромео. Родригесу с Джонсоном была поручена Эмма Марголис, Аллегро с Вагнером продолжали заниматься делом Мелани Розен. Следовало пересмотреть и изучить досконально всю информацию, причем с нуля, провести повторный опрос свидетелей, предъявить фотографию Деннисона всем, кто так или иначе был знаком с кем-либо из жертв. Поллок должен был заняться проверкой сводок последних дней о пропавших лицах и попытаться выйти на след до сих пор не опознанного обладателя сердца, которое Ромео припас для Эммы.

— Что ж, ребята, задачи всем поставлены, — заключил Аллегро.

Вагнер дождался, пока все выйдут из комнаты.

— Что думаешь, Джон? Не пора ли привезти его сюда?

Аллегро пожал плечами, отчего его и без того мятый пиджак сморщился еще больше.

— Давай-ка я сам за ним съезжу, а ты пока свяжись со своими старыми знакомыми из квартала СоМа. Ну, скажем, с той бывшей проституткой, а ныне хозяйкой секс-клуба. Покажи там фото Деннисона, может, его кто-нибудь да узнает. Нужно собрать как можно больше улик против этого негодяя.

— Хорошо. — Вагнер сунул сигарету в рот и поднялся.

— Да, а что с тем садомазохистским притоном в Ричмонде? О котором нам рассказала Сара и куда ходили Эмма с Дайаной Корбетт.

— Все пытаюсь разыскать его, — сказал Вагнер закуривая.

— Корки, пора опять проводить рейд по секс-клубам.

Корки понимающе кивнул головой и ушел.

Они уже направлялись к двери, когда вдруг зазвонил телефон.

— Я подойду, — сказал Вагнер.

Аллегро кивнул головой и остался ждать — вдруг звонок окажется важным. Как знать, может, Сара передумала и, смирив гордыню, решила позвонить сама, не дожидаясь, когда это сделает он?

— Детектив Вагнер слушает.

На другом конце провода раздался неуверенный голос.

— О, здравствуйте, детектив. Не знаю, помните ли вы меня.

Женский голос показался смутно знакомым.