я кричу: «Ложись!» — и стреляю из игрушечного пистолета в Петьку, он падает, а кассир в страхе отдает мне деньги. А когда приезжает милиция, Петька сообщает мои приметы: спереди — маленький, сзади — длинный, в профиль — с усами, в фас — с бородой и… женщина!

Ну, выпили для бодрости, заходим в банк, я вынимаю пистолет, кричу: «Ложись!» Петька лег. Я говорю шепотом: «Дурак, я же еще не выстрелил!» Он говорит: «Извини, Вить, перепутал». Я говорю громко: «Какой я тебе Витя, мы же не знакомы».

Ну а в банке кассир, вместо того чтоб испугаться, голову в окошко высунул — интересно ему, козлу!

Другие служащие тоже ждут, что дальше будет. А дальше я опять кричу: «Ложись!» И стреляю в Петьку, а он не падает! Стоит, гад, как столб! Я говорю: «Ты что ж не падаешь?! Что, — говорю, — ты надо мной издеваешься?!»

Ну кассир тоже говорит: «Что он у вас то падает, то стоит, он что — припадочный, что ли?!»

Петька говорит кассиру: «Сам ты припадочный! Ты вообще спрятаться должен, а не высовывать свою глупую морду! Давай, — говорит, — Вить, еще раз, извини, не знаю, как тебя зовут, потому что мы не знакомы!»

Ну, я выхватываю опять свой игрушечный пистолет, кричу: «Ложись!» — и стреляю. А Петька, курва, стоит и говорит мне капризно: «Как же я могу упасть, если ты стреляешь в потолок?!»

Кассир говорит: «От потолка штукатурка могла отскочить и по башке тебе-е-е… ударить!»

«Как она могла отскочить, — кричит Петька, — если пистолет игрушечный?!»

Женщина какая-то говорит: «А ты все равно ложись, раз договорились! Что, — говорит, — за мужчины пошли — уговаривать их надо!»

Охранник тут вмешался, говорит: «Пуля в принципе могла отрикошетить и попасть тебе хоть в башку, хоть… в пятку!»

Заведующий говорит: «Господа, падайте, пожалуйста, быстрее, нас клиенты ждут!»

А клиенты ни хрена не ждут — они с советами лезут! Один, в очках, кричит: «Я видел, как пуля летела! Вон она, в потолке!» Женщина говорит: «Сам ты пуля — это муха!» Заведующий кричит: «Мух у нас нету, мухи у нас дохнут!» Кассир говорит: «Давайте разберемся по порядку! Вот этот придурок кричал: «Ложись!», а этот чокнутый не ложился!»

Тут какая-то дама брезгливо говорит- «Грязно здесь, чтобы ложиться!»

Ну, блин, лучше бы она этого не говорила! Потому что уборщица выперлась вперед и заголосила: «Я тута с утра мою, а эти ходют пачкают! А надо б закрыть двери, тогда и полы чистые будут!»

Заведующий кричит: «Как закрыть, а работа?!» Кто-то кричит: «Какая у вас работа — деньги собирать, а потом говорить: мы обанкротились?!»

Тут охранник вообще рехнулся, кричит: «Я раньше жуликов ловил, а теперь вынужден их охранять! Молчать! — кричит. — Стрелять буду!»

Ну, я Петьке говорю: «Мотаем отсюда быстрее, пока не покалечили!»

В общем, ушли мы оттуда. А так классно было все придумано: я стреляю, Петька падает.

Владимир Котенко

Медные лбы

Русь, как обычно, вела войну, а на пушки, как обычно, не хватало меди. Царь-батюшка с горя глушил медовуху, казалась она ему елико горькой.

— Где добыть медь? — терзался государь.

— Где же ее добудешь-то? — разводили бояре рукавами. — Считай, все в пушки перелили: и колокола церковные, и колокольчики сбруйные, и бляхи женские, и медали воинские… Нету более на Руси меди. Грша медного не сыщешь.

Царь-батюшка в сердцах стукнул главного боярина по лбу, да так крепко, аж малиновый звон с переливами поплыл: дзинь-дзинь! Самодержец прислушался, удивился — и двинул в соседний лоб. Звук был не хуже — чистый, удалой, вроде крика «Ура!». Царь хмыкнул:

— Есть медь! Есть резервы!

А наутро грозный царев указ вышел: всем боярам, у кого лоб медный, на литейный двор явиться и в пушки перелиться. А буде кто отлынивать, у того брать лоб силой.

Выстроилась на Лобном месте с перепугу огромадная очередь. Пушечных дел мастера всякий лоб простукивали, измеряли, чуть на зуб не пробовали — по сортам и качеству разбирали: ведь какой у тебя лоб, на лбу не написано. У кого не звенел, гнали в три шеи: мол, не суй брак.

Через неделю медная гора на солнце сияла и одним своим видом на супостата ужас наводила. Кое-кто сумлевался: дескать, из этого лома пушки нетолковые получатся, мол, по глупости стрелять зачнут в молоко. Но не зря русский медный лоб испокон веков на весь мир славился! Прикусили языки злопыхатели, когда пушки вышли на диво легкие, крепкие, какие-то сердешные, чуть ли не живые.

Были они лучше аглицких, гишпанских, хранцузских, басурманских. А из царева лба даже Царь-пушку отлили, и еще кое-что на солдатские кружки осталось.

Мыслили в штабах этак: когда пушки разом пальнут, супостат позорно бежит, теряя амуницию. Победа да плюс к тому от медных лбов отчизна избавится!

Но повоевать артиллерия не успела. В ночь перед боем все до единой пушки оборотистые полководцы в пункты приема цветных металлов загнали. А оттуда прямиком за границу. И пошел тогда государь на поклон к Хозяину Медной горы.

Антон Макуни

По долинам

Новая песня о старом

Вызывают тут меня куда следует…

— Иванов Иван Иванович?

— Да.

— Поздравляем! Вам выпала великая честь!

— Какая?

— Быть занесенным в Книгу рекордов Гиннесса.

— Почему мне?

— Так решили наверху! Получите коньки, распишитесь!

— При чем здесь коньки?!

— Будете в них бегать вокруг света.

— Куда?!

— Не куда, а до полного износа коньков!

— Что?

— Не что, а по асфальту и другой пересеченной местности!