Сняв первым делом перчатки (стикерпласт прилипал ко всему подряд – и когда надо, и когда не надо), они повернулись к двери – только вблизи стало ясно, что Стив не ошибся, дверь тут и правда есть: две плотно сомкнутые бронированные плиты.

– Не иначе как у него мания преследования, – пробормотала Тина.

– Хм… Может, он не без оснований боится: мы ведь к нему пришли.

Стив натянул маску из эластичного материала, Тина сделала то же самое и достала из кармана баллончик с аэрозолем «Нота».

– Ну что, начинаем? – спросила она бесцветным механическим голосом после того, как оба воспользовались аэрозолем.

– Да, – таким же голосом отозвался Гонщик. – Сейчас открою.

Он уставился на дверь. Тина – тоже, с изрядной долей скептицизма: ей не верилось, что с помощью телекинеза можно привести в действие сложный механизм, наверняка снабженный электронным «сторожем» с несколькими степенями защиты. Но вдруг створки начали медленно раздвигаться. Что-то неритмично гудело и скрежетало – дверь отчаянно протестовала против нарушения законов природы, но в конце концов раскрылась. Гудение усилилось, створки вибрировали.

– Идем! – позвал Стив.

Как только они оказались внутри, дверь с оглушительным лязгом захлопнулась, однако створки тут же отскочили друг от друга и в таком положении замерли. Между ними остался примерно десятисантиметровый зазор – узкая вертикальная полоска все еще светлого вечернего неба. Оттуда тянуло холодом.

– Еле справился, – признался Стив. – По-моему, я ее сломал.

Они стояли посреди зала, облицованного панелями желтого дерева. По углам были симметрично расставлены полукруглые диванчики и столики, в центре пестрела на полу мозаика в незийском стиле. Если не считать прерывистого гудения агонизирующей двери, ничто не нарушало тишину, хотя грохот должен был всполошить всех обитателей дома. Держа наготове парализаторы, они обошли четвертый этаж, потом спустились на третий по широченной лестнице из белого мрамора – такую скорее можно увидеть в офисе солидной фирмы или в правительственном дворце, чем в частном жилом доме. В стенных нишах стояли статуи. Нигде ни души.

На втором этаже кто-то смеялся журчащим серебристым смехом. Стив и Тина пошли на звук и в одной из комнат обнаружили девушку – она лежала на ковре, глядя в потолок, и то смеялась, то вдруг начинала грязно ругаться. Ее обнаженное тело оплетали блестящие черные змеи и цветы, нанесенные несмывающейся краской, на лбу, на груди и на животе сверкали вживленные драгоценности. Заметив остановившихся в дверном проеме гостей, она еще громче расхохоталась, а потом капризным тоном спросила:

– Вы – наша новая… охрана? Вот Виллерт вас… если вы меня!..

– Мы не охрана, мы совсем наоборот, – возразила Тина. – Где рабочий кабинет Виллерта?

Девушка села и уставилась на них, засунув в рот указательный палец. Ее взгляд оставался чувственно-веселым и затуманенным – ни малейшего проблеска понимания или тревоги.

– По-моему, она под дозой, – прошептала Тина, переглянувшись с Гонщиком. – Стоило захватить нейтрализатор…

Последнее слово девушка поняла и забеспокоилась:

– Не надо нейтрализатор, я буду хорошей! Нейтрализатор – это… его придумали… чтобы всем ломать кайф!

– Тогда проводите нас в рабочий кабинет Виллерта.

Девушка поднялась на ноги и приблизилась, нетвердо ступая.

– Пошли. Это на пятом этаже, туда никому нельзя.

На полпути посреди лестницы она вдруг остановилась и спросила:

– А вы не убьете Виллерта?

– Как получится, – бросила Тина.

– Не убивайте его, он добренький! А то никто больше не даст мне «венерин сиропчик»…

От этих слов Тину передернуло: «венерин сиропчик», или сахелотрамин, был опаснейшим наркотиком – он повышал сексуальную активность и вызывал эйфорию, но при этом за два-три года превращал человека в идиота.

– Вам надо обратиться к врачу, сахелотрамин очень вреден.

– Да иди ты!.. – расхохоталась девушка. – У, зануды противные…

На ее тонком красивом лице, совсем еще юном, опять появилось бессмысленно-счастливое выражение.

– Что же вы с собой сделали… – прошептала Тина.

Новый взрыв серебристого смеха.

– По крайней мере, кое-что насчет Виллерта прояснилось, – буркнул до сих пор молчавший Стив. – Можно с ним не церемониться.

– Согласна.

На пятом этаже ему вновь пришлось открывать бронированную дверь: скрежетало и лязгало громче, чем в прошлый раз, а раздвинувшись, массивные створки неподвижно застыли. Запахло горелой изоляцией, потом в недрах стены зашипели автоматические огнетушители.

– Я там все разнес, – объяснил Гонщик. – Чтобы нас не заперли.

Они вошли в обширный кабинет, стены которого были увешаны множеством снимков, объемных и плоских, вперемежку. Вначале, окинув их беглым взглядом, Тина почувствовала, что эта подборка производит отталкивающее, тягостное впечатление, и лишь потом, рассматривая портреты и сценки по отдельности, уловила, в чем дело: их объединяла одна общая тема – уродство, боль, слабость. Чьи-то растерзанные останки в луже крови. Человек с растерянным, беспомощным лицом рассыпал коробки посреди оживленной улицы. Пожилая женщина сидит на унитазе и печально смотрит в одну точку (судя по обстановке, снимок сделан скрытой камерой в общественном туалете). Человек с выколотым глазом. На соседнем снимке сморкается, некрасиво сморщившись, знаменитая кинозвезда.

– Надо обладать весьма своеобразным вкусом, чтобы окружить себя такими картинками.

– Это точно, – согласился Стив – он уже успел включить компьютер.

Юная наркоманка разглядывала вернисаж, хлопая ресницами, с ее личика не сходило выражение животной чувственности и болезненной, лихорадочной веселости.

Спустя полчаса сверху донесся приглушенный звук.

– Возможно, хозяин вернулся, – заметила Тина. – Я его встречу.

На шестом, последнем этаже люди были. И не просто люди, а охранники, восемь человек. Кто развалился в кресле, кто сидел на полу, а один устроился на корточках около стены с мониторами и рассеянно вертел в руках бластер. Мониторы показывали внутренние помещения дома, на нижнем правом Тина увидала кабинет Руческела: Гонщик за компьютером, девушка растянулась на диване. Никто из охранников в ту сторону не смотрел. Впрочем, возникшего в дверном проеме киборга с парализатором они тоже не удостоили особым вниманием. Лишь после того как Тина парализовала парня с бластером, его сосед поднял на нее взгляд и вяло произнес:

– Кто-то сюда пришел…

Другой – на его лице блуждала блаженная улыбка – возразил:

– Да нет, это дерево выросло… С розовыми листочками…

На то чтобы парализовать всю компанию, у Тины ушло несколько секунд, после чего она взяла из рук первого охранника бластер и разнесла пульт. Экраны погасли. Глазок индикатора на рукоятке тоже погас. Тина бросила разряженное оружие и выскользнула в коридор. Издалека доносились приглушенные голоса, она пошла на звук. Оттуда тянуло сквозняком – значит, там выход на крышу, на площадку для аэрокаров.