должны быть максимально далеки друг от друга. Ни единым словечком совпадать не должны, ни намёком даже… А тут получается, в одном дитя, в другом — девочка… Сейчас на мне два пари висят, да закреплены оба магически… Ежели я ещё третье оформлю, то удача точно коленце выкинет. По всей округе пройдётся… Эх, ежели бы две недели назад отмотать, ни за что бы…

Милованов осёкся и покосился на Аннушку. Та, поймав взгляд, лишь ресницами в ответ дрогнула. Нюансы беседы от неё ускользнули, но общий посыл она всё-таки уловила. Пари, что Михаил Арсеньевич, предок теперешнего Михаила, предложил, явно лишним было. Хотя… Аннушка тряхнула головой, отгоняя подкатывающиеся слёзы, и вновь сосредоточилась на светящихся линиях.

Милованов ещё раз посмотрел на ладонь.

— Чего елозишь-то? — устало спросил его Андрей.

— Времени всё меньше, — пояснил сосед. — Через полчаса, даже чуть раньше, кошкодава поймают…

Ольга всхлипнула особо душераздирающе.

— До этого нужно попытаться ребёнка спасти, — продолжил Милованов. — Теперь-то ничто работе князя не помешает. Поймает он своего преступника, что бы кто ни сделал. Действовать нужно! По-простому, без финтифлюшек этих, без дара и магии.

— Как? — подобрался Андрей, оставив, видимо, все остальные вопросы на потом.

— Да кабы я знал! — крикнул Милованов и в сердцах жахнул кулаком по сиденью.

Ольга вздрогнула. Аннушка стиснула зубы. Голоса мужчин вытаскивали её в реальность. Жемчужно-зеленоватый свет стремительно бледнел. Видящая усилием воли загнала себя глубже в неявь, так глубоко, что практически перестала ощущать своё тело.

— На развилке остановись! — приказал Милованов кучеру, затем, обращаясь к приятелю, добавил: — Сойду я, а ты барышень до дому доставь.

— И я с тобо… — попытался что-то сказать заседатель.

Но Михаил качнул головой в сторону Аннушки и велел:

— За Анной Ивановной особо присмотрите. С минуты на минуту у неё приступ случится. А я по округе пройдусь… К соседям загляну. Расспрошу. Ежели крестики, что ты по поручению князя на карте рисовал вспомнить... Соседей давно навестить следовало!

Коляска, чуть скрипнув, остановилась. Аннушка смотрела на выбирающегося из неё соседа. Опутывающие его каналы силы светились всё ярче, а эфир вокруг — всё бледнее.

— Ну, помоги, Шестиликая, — буркнул Михаил и махнул кучеру: — Трогай!

Неподалеку, чуть впереди, в стороне от дороги что-то неистово полыхнуло тёмным. Висок обожгло болью. Аннушка только в это мгновение поняла, что болотное свечение вокруг угасает вовсе не из-за того, что она сосредоточенность потеряла, только в это мгновение ей удалось осознать, что оно означает. Отголоски ритуала! И вот теперь начинается та самая, активная фаза, про которую князь упоминал.

Коляска тронулась с места. Ни мужчины, ни сестра вспышки темноты не видели.

— Стой! — хрипло закричала Аннушка. — Стой!

Крик стих. Коляска остановилась. Замер пытающийся скрыться в лесу Милованов.

— Я с вами! Я с вами пойду, — чуть тише просипела Аннушка и стала выбираться из экипажа. Ноги, руки слушались плохо. Видящая чувствовала себя старой деревянной куклой на плохо подогнанных шарнирах.

Михаил подскочил, крепко ухватил её за локти, заглянул в глаза и тревожно спросил:

— Началось? — затем осёкся, мотнул головой и, сведя брови, уточнил: — Туда?

Он простер руку в том направлении, где только что полыхнуло. Аннушка кивнула.

— К Орловым? — удивилась Ольга. — Зачем?

— К их дому, — подтвердила Аннушка, осознав, что действительно вспыхнуло в той стороне, где обитала вдова. — Быстрее!

— В коляску! — приказал Милованов, бесцеремонно закинул Аннушку на сидение и хлопнулся рядом.

Кучер повёл плечами и тронул с места. Лихо прошёл поворот и подкатил к орловским воротам в считаные мгновения.

Глава 81. Мышь

Невеликая усадебка Орловых была обнесена плетёной изгородью с бревенчатыми воротами, украшенными потемнелой резьбой. Отпирать их никто не спешил. В глубине двора сонно чернели окна одноэтажного дощатого дома.

— Эгей! Хозяева! — рявкнул кучер таким басом, что вздрогнули все пассажиры.

В ответ с некоторой задержкой из-за забора донеслось предупредительно-удивлённое тявканье.

— Неужто Орловы и кошек, и… — неверяще начала Ольга.

— Ну, кости нищего, считай, у меня на заднем дворе нашли, однако ж к убийствам я непричастен. Не будем делать поспешных выводов, — быстро проговорил Милованов и, выпрыгивая из коляски, бросил: — Эдак мы до утра прождём!

Он сделал пару шагов в сторону, опёрся о столбик ограды и одним рывком перемахнул через плетень. Раздался треск материи, глухой стук и приглушённые чертыхания. Тявканье перешло в заливистый лай. Спустя несколько мгновений томительного ожидания, металлического лязганья и скрипа в воротах отворилась калитка.

— Сюда! — позвал выглянувший из неё Милованов. — Анна Ивановна, куда дальше? К дому?

Аннушка, выбравшаяся из экипажа не без помощи Андрея Дмитриевича, растерянно озиралась, пытаясь понять, где именно полыхнуло. Во дворе? Вряд ли. Дворик у Орловых был маленький, захламлённый, но спрятаться для проведения ритуала здесь было решительно негде.

Пёс, привязанный слева от входа, прекратил лай и, клацая цепью, с короткими взрыкиваниями и хрипами стал бросаться на незваных гостей. Дотянуться не мог, от этого ярился ещё больше. Милованов стоял справа, придерживал створку калитки и старательно не поворачивался к вошедшим спиной.

Только теперь в одном из окон затеплился робкий трепещущий свет зажжённой свечи.

— Кто там? — из приоткрытой оконной створки донёсся испуганный голос вдовы.

— Заседатель ваш, Мария Гавриловна! — откликнулся Андрей. — С соседями вашими! Миловановым Михаилом Николаевичем и барышнями Кречетовыми! Мы по делу! Ребёнок пропал! Мы ищем! Не видали ли чего?!

— Андрей Дмитриевич? Аннушка и Оленька? — закопошилась Орлова. — Ребёнок? Неужто Николенька? Охти, горюшко…

Дальнейшие причитания вместе с тусклым светом растворились в глубине дома.

Аннушка посмотрела на беснующегося пса и отвела взгляд. В тусклом свете занавешенной тучами луны собака, отчаянно рвущаяся с цепи, выглядела жутко. Голова болела всё сильнее — если и не до потери сознания, то до спутанности мыслей точно.

На крыльцо, настороженно озираясь, вышла Орлова. На её плечи был накинут скромный старенький капот, а на голове красовался съехавший набок чепец. В руках светилась тоненькая свечка.

— Хват! Молчать! — гаркнула вдова на собаку, а затем, резко сменив тон и тембр, залебезила перед поздно и довольно бесцеремонно ворвавшимися гостями: — Ребёночек пропал? Николенька опять шалит? Ох и резв! Ночь на дворе! Только тут его нету…

— Не Николенька, — остановила её Ольга. — Девочка, сирота. У Анны в школе