просидели? – Куроки нехотя щурился и постоянно зевал. Он был большим любителем вздремнуть днем, в отличие от своих детей, что с самого рассвета энергией. Сора сумела к ним приспособиться, а он нет.

– В три с небольшим ты умудрился заснуть, – улыбаясь, начала Анна. Она спокойно рассматривала через огромное окно жителей Грепиль – Вилля, что не догадывались, почему одно из старейших кафе просто напросто закрыто. – Я отправилась спать, нечаянно разбудила Виктора, созналась ему, что оставила тебя в гостиной и спокойно заснула.

– А он добрый и благородный, спустился вниз, разбудил меня и отвел в спальню, – продолжил Куроки наигранно неодобрительно покачав головой. – А ты еще называлась моим другом! Чтобы подумали слуги?

– Виктор тоже самое сказал мне утром, – безразлично хмыкнула княгиня.

– Он у тебя замечательный, – в который уже раз признался ей Куроки и почему-то с каждым разом это все было труднее. Может из – за того, что он видел насколько этот человек лучше его самого? Или от восхищения его терпения и ума. А еще, в отличие от Анны и Соры, он видел его возраст: это был уже не тот сорокалетний щегол, к которому Куроки испытывал злобу и даже ненависть. Это был… Еще один «остров памяти», такой же, как и старые фото на полке у камина и пара седых волос на голове Соры.

– Тебе в этом году пятьдесят, – Куроки накрыл ее руку своей.

– А Виктору шестьдесят, – заулыбавшись во весь рот, произнесла Анна. – До сих пор не могу осознать. Для меня ему все еще тридцать. Хорошо тридцать пять. Семь.

Куроки добродушно засмеялся, но на сердце похолодело. Словно от предчувствия. Но император все по привычки списал на боязнь старости и судьбы родителей и предков. Он не боялся самой смерти, просто даже в этот солнечный день Куроки вспомнил о своей боли. Именно ее он страшился.

– Вы уже решили, как будете праздновать? – спросил он, переборов себя. На самом деле мужчина хотел поговорить о себе, о них, еще раз о себе, ну не как о том, как Анна будет упиваться счастьем со своим мужем.

– Мы с мамой хотим устроить народное гуляние. Как – никак он августейшая особа. Князь – консорт, третий по значимости в княжестве. Второй – Киард. Но Виктора это не вдохновило. Пригрозил, что снова уедет в Африку и снова подцепит дизентерию – по его словам это весело. Видно под лекарствами видел забавные галлюцинации.

Куроки усмехнулся, ему на секунду показалось, что Виктор, как и он не хочет признавать свой возраст.

– Но мое пятидесятилетие, мы точно отпразднуем с размахом! – легонько хлопнула по столу Анна. – Вы обязаны всей семьей приехать. И пусть Такэо возьмет свою как там ее?

– О, а Хикари получит своего как там его? – передразнил ее мужчина.

– Я думаю, в честь моего дня рождения вся страна получит выходной. А военные даже три.

– Ты так щедра, – смеясь, Куроки обеими руками закрыл лицо.

– Учись, пока я жива, – не осталась в долгу княгиня.

У них не было недели, лишь пара дней, что утекали, словно вода из ладоней. Но они были счастливы и будто бы немного помолодели. Оба, в эти дни, позабыли о своих обязанностях, страхах. Именно этого в последние дни им не хватало.

06.11.2030

С Днем Рождения!

A.P.

25.12.2030

С Рождеством!

Императорский дом

31.12.2030

С Новым годом!

Полиньяк

В последнее время она довольно часто блуждала в своих воспоминаниях. Пряталась в их темных объятьях, забывалась в солнечных лучах. Княгиня прожила уже чуть больше полувека, но до сих пор чувствовала себя, так и не повзрослевшей девчонкой, что только что опоздала на свое первое занятие по истории княжества. Анна помнила доброту и одновременно настойчивость Альберта, что иногда приходил к ней во снах: они с Виктором, своим добрым другом Виктором, все так же играли в шахматы в малой гостиной, а она наблюдала за ними из – за книги. Те воспоминания, воспроизводимые сном не заканчивались, обвивая ее эти липкие, наполненные светом и теплотой объятья. Сейчас все иначе. Сейчас она – Альберт. Она старается направлять своего собственного сына по нужному пути, вот только Киард не побаивался матери, а Анна же немного страшилась Альберта, при всей его доброте. Она была бесконечно благодарна ему, даже зная и понимая, что в первую очередь ее обучение нужно было ему самому. Он столько ей дал, а она до сих пор не особо-то тоскует по нему. Значило ли это, что она ужасный человек? Ведь Анна скучала по своему первому литературному агенту Кэмерон Брюс, каждый раз садясь за стол в надежде что-то написать, вспоминала эту властную женщину, что могла выжать ее до самой капли. Но во всеобщем масштабе на фоне Альберта Кэмерон была никем, а сердце затронула сильнее. Хотя если не лукавить, Анна все же вспоминала бывшего князя с благодарностью, ведь если бы не он у нее не было бы такой неординарной семьи. Она бы точно не встретила Виктора, тем более Куроки. Саша бы не женился на Жанне, а Марию не любило бы до беспамятства добрая половина княжества. И самое главное – у нее никогда не было бы Киарда.

– О чем ты задумалась? – к ней на диванчик в оранжерее подсела Грейс. Ее светлые волосы были собраны в причудливую прическу. В отличие от тетки девушка умела следить за своими волосами.

– Просто размышляю. Старость дана как раз на то, – с улыбкой ответила княгиня, приобняв худощавую племянницу за плечи. – Скоро и ты поймешь.

– Тетя! – смеясь, воскликнула Грейс, не понимавшая-то ее звали ребенком, то она внезапно взрослая. Вот Киард, кажется уже родился стариком. Таким сердитым, серьезным, занудным стариком. Хотя ему и положено быть таким, как – никак он наследник трона. Ее отец никогда не желал трона и постоянно говорил об этом: в СМИ, в интервью, в разговорах и лично ей. Но отец, в отличие от остальных был мягче, словно бабушка Мария. Но Грейс была не такая: в ней очень много было от матери, хотя девушка и открещивалась от этого. Просто отношения между ними были … Странными. Она не понимала, как отец умудрился влюбиться в мать. Что он в ней нашел? Она держала его в заложниках, пока он не сдался? А еще… Еще Грейс с детства ревновала свою мать к Киарду, постоянно вспоминая, как мать оставляла ее во дворце, а сама шла в город с Киардом. Девушка не могла ненавидеть самого кузена, ведь тот был хорошим, приносил ей тайком сладости.