Поднявшись в самолет, мы меж собой решили, что в данной поездке теперь-то уж точно мы находимся под высшим покровительством. И что пока в нашей армии есть такие священнослужители, то можно не сомневаться, что наши соколы имеют надежного заступника перед Господом. А отец Константин тем временем рассказывал, как попал в армию, как впервые подпольно купил в Германии Библию. После короткой молитвы отца Константина взлетели и взяли курс на авиабазу Энгельс.

В самолете Ту-134 УБЛ мы узнали, что 121‑й гвардейский полк, куда мы держали путь, был сформирован в 1940 году на аэродроме Хотунок под Новочеркасском. И что он имеет богатую боевую биографию. Сегодня полк по праву называют «длинной рукой Москвы».

Уже в феврале 2001 года экипажи подполковника Дейнеко и подполковника Скитского выполняли практический вылет в ходе учений стратегических сил России. Полеты выполнялись ночью в Арктике, в акваториях Белого, Карского, Баренцева, Гренландского и Норвежских морей со взлетом с максимальным весом. В ходе полета успешно провели пуски ракет. В то же время экипажами полковника Боброва и Серебрякова при участии генерал-майора Жихарева был произведен перелив топлива в полете.

В мае 2003 года экипажи Дейнеки и Скитского выполняли полет на максимальную дальность в район Персидского залива и в Индийский океан для взаимодействия с кораблями Военно-морского флота России.

18 сентября 2003 года случилось большое несчастье. Во время облета самолета оборвалась жизнь экипажа Ту-160.

Командир корабля — гвардии подполковник Дейнеко Юрий Михайлович, члены экипажа: гвардии майор О.Н. Федусенко, гвардии майор Г.А. Колчин, гвардии майор С.М. Сухоруков выполняли облет самолета после замены силовой установки. Программа облета была выполнена в полном объеме. При выполнении снижения начал разрушаться планер самолета с последовательным срабатыванием сигнализации пожара на 3 двигателях, отказа в системах гидроэнергопитания и управления самолетом. Аварийная ситуация возникла неожиданно, без видимых предварительных признаков, развивалась лавинообразно, с нарастанием в течение крайне ограниченного времени — 12 секунд. В этой критической обстановке командир экипажа подполковник Дейнеко проявил высочайший профессионализм и самообладание, мгновенно оценил ситуацию и принял решение отвернуть самолет от лежащего по курсу полета крупнейшего в Европе газового хранилища и поселка Степное, принял меры по тушению пожара и восстановлению управления самолетом.

Убедившись в тщетности попыток сохранения самолета и видя стремительное падение высоты, командир предупредил экипаж о готовности к аварийному покиданию самолета и привел в действие систему экстренного, принудительного катапультирования экипажа.

Система катапультирования сработала штатно, но малая высота и большая вертикальная скорость снижения с наложением очередного взрыва на борту не позволили членам экипажа сохранить жизнь.

Расшифровка записей переговоров и действий командира корабля показала, что им было принято единственно правильное решение в конкретной аварийной ситуации. При полном отсутствии нервозности и паники на борту самолета экипаж, веря в своего командира, до последнего боролся вместе с ним за спасение самолета.

Указом Президента Российской Федерации от 22 сентября 2003 года гвардии подполковнику Дейнеко Ю.М. присвоено звание Героя России, а члены его экипажа: гвардии майор Федусенко О. И., гвардии майор Колчин Г. А., гвардии майор Сухоруков С.М. награждены орденами Мужества (посмертно).

Холодный фронт подошел к авиабазе Энгельс сразу же после посадки нашего самолета. Когда стемнело, пошел снег, засвистело в окнах, и почему-то все это напомнило далекую летную гостиницу в заполярном Тикси, где мне в прошлые годы неоднократно приходилось пережидать пургу. Привыкшие воспринимать жизнь такой, какая она есть, журналисты решили, что и здесь при свое-временной постановке вопроса перед опекающими нас офицерами можно извлечь некоторую пользу из этой непредвиденной ситуации, и попросили организовать им баню. На что было получено быстрое согласие — на авиабазе умели принимать гостей.

— Что, и коньяком угостите?

— Коньяком? — Офицер на мгновение задумался и, улыбнувшись, сказал: — Я сейчас распоряжусь, коньяк будет. Французский, «Шпага». Знаете о таком?

— Слыхали и даже пробовали, — вздохнув, ответил бывалый журналист. — Не первый год замужем.

В бане, нащупывая точки соприкосновения, разговор шел рвано, надолго застревая то на рыбацких или охотничьих байках, то на тех непредвиденных случаях, которыми богата биография любого летчика. Когда я услышал, что в Энгельсе остались люди, летавшие на «Бизонах», так американцы называли самолеты Мясищева, мне показалось, это все равно, если бы мне вдруг сказали, что я сейчас увижу доисторического человека, который в эпоху неолита охотился на мамонтов. Но выяснилось, что здесь, на авиабазе, еще немало тех, кто начинал службу, когда на вооружении стратегической авиации были М-4. Как быстро летит время, особенно в авиации.

Поговорили немного о том, как комплектуются экипажи, как происходят тренировки на земле, в учебных классах, в кабинах тренажеров и в воздухе. В авиации от слетанности экипажа зависит многое. Это психологическая совместимость, это умение мгновенно оценивать ситуацию, понимать друг друга с полуслова, а значит, быть единым целым в самой непредвиденной ситуации. Достигается она не сразу, а постепенно. Как и во вновь созданной семье, люди как бы притираются друг к другу.

Кожаные куртки, брошенные в угол,

Наглухо завешено зимнее окно,

Ходят за ангарами северные вьюги,

В маленькой гостинице уютно и тепло.

Командир со штурманом мотив припомнят старый.

Голову рукою подопрет второй пилот.

Подтянувши струны старенькой гитары,

Следом бортмеханик тихо подпоет…

Очень быстро выяснилось, что и песни здесь поют те же, что и в гражданской авиации, не разделяя присутствующих на «граждан» и военных. Зачем делить небо, оно одно и ладит с теми, кто относится к нему с уважением, и не терпит тех, кто лезет в него с наскоку. Еще со времен «Ильи Муромца», первых полетов русских авиаторов на аппаратах тяжелее воздуха к тем, кто поднимал их в небо, было трепетное отношение, как к небожителям, людям смелым, мужественным, которые знают и видят больше, чем простые смертные. Они не только несли любовь и обожание к себе, но и сами любили свое непростое, а зачастую — опасное дело. Это помогало летчикам нести службу даже тогда, когда о них, казалось бы, забыли вообще.