и сегодня же отдать их Райху. Тогда он начал жаловаться на то, что перегружен работой. Пришлось указать ему, что о перегруженности не может быть и речи, поскольку у него в подчинении находятся батальонные врачи. Раненых сейчас нет, больных тоже почти не наблюдается. Я даже указал ему на то, что он от безделья занялся сооружением сауны. – Полковник сделал презрительную гримасу и продолжил: – Видели бы вы, господа, как он обиделся. Слезы выступили у него на глазах, и этот докторишка принялся причитать, что он сделал все, чтобы я не видел большого количества больных. На что я ему ответил, что это не моя забота. Нет, господа, каково, а? Большое количество больных!

Тут де ла Валле взял печенье и дал кусочек своему песику. Немного успокоившись, полковник вновь заговорил:

– Вы не поверите. Но тогда он начал причитать, что во всем виноваты русские. Вы можете мне объяснить, как между собой связаны русские и большое число больных? Лично я не могу. У меня даже начало возникать подозрение, а не растрачивает ли он свои силы на оказание врачебной помощи русским? В конце концов пришлось приказать ему раз в две недели направлять своей жене и родителям хотя бы открытку. Он совсем сник и попросил разрешения выйти. Тут мои нервы не выдержали, и я напомнил этому недоделанному, кто здесь решает, когда и куда кому идти. В ответ он разревелся. Терпеть не могу слез, тем более мужских. Этот Ротназе, наверное, неплохой человек, но, Райх, нам хотелось бы видеть на его месте другого врача. Позаботьтесь об этом!

Мы молча начали пить кофе, а потом Хюллер налил всем коньяка. Полковник немного смягчился и вновь бросил своей таксе кусочек печенья. Затем разговор зашел о лошадях.

Сауна представляла собой небольшой деревянный домик рядом с колодцем. В основном помещении друг над другом были смонтированы две полки, а по углам стояли бочки из-под бензина, в которых навалом лежали довольно крупные валуны. На эти камни наливалась горячая вода, и поднимающийся от камней пар нагревал помещение аж до 50 градусов. Здесь можно было находиться по времени по своему усмотрению, после чего следовало выйти в предбанник, в котором стояла еще одна бочка с ледяной водой из колодца. Ее требовалось налить в ведро и вылить за один раз себе на спину. Подобный варварский душ продирал до кишок, но снимал жар и смывал пот. Данное сооружение постоянно совершенствовалось. Со временем мы смонтировали там холодный душ, а рядом организовали цирюльню.

Стало известно, что полк собирается в первый и последний раз посетить генерал.

– Мы удивим его нашей сауной и пригласим ею воспользоваться, – решил полковник, который очень гордился таким изобретением.

Три дня прошли в лихорадочной подготовке. С фронта отозвали даже саперный взвод, чтобы привести в порядок территорию вокруг командного пункта. Следовало выровнять дороги, украсить колодец, обнести сауну штакетником, посадить рядком кустарник и улучшить беговые дорожки. Полковник сам руководил всеми производимыми работами.

– Как ты думаешь, стоит ли показать ему мой новый дом? – спросил он Райха.

– Умоляю, господин полковник, не делать этого. Его, наоборот, следует замаскировать.

– Почему? Разве я не имею права построить себе дом? Мы сидим здесь годами, мой дорогой, годами!

– Мне очень жаль, но дом мы продемонстрировать не можем.

Генерал приехал на машине, которая остановилась около командного пункта полка. Он выпил коньяка, выкурил сигару, и разговор пошел о персональных перестановках. Полковник хотел избавиться от майора Леера, поскольку, несмотря на внешнюю общительность и способность к шуткам, по службе он был невыносим. Ни один адъютант не выдерживал у него больше четырех недель.

– Вы должны радоваться, де ла Валле, – заметил генерал, – что у вас есть такой майор. Он храбр, опытен и гордится своими ранами.

– Но у него нет авторитета. Рядовые над ним смеются, а с офицерами он не может найти общего языка. Болтун каких свет не видывал.

Далее полковник поведал генералу историю с наказанием скаковой лошади, которую тот привязал к дереву. Это возымело действие, и генерал дал согласие на перевод.

– Мне все равно нужен командир для дивизионной военной школы.

– Вот для этого Леер годится лучше чем кто-нибудь другой.

Был решен и вопрос о переводе доктора Ротназе в полевой госпиталь, где он находился бы под лучшим присмотром.

– Итценплитц сойдет с ума, когда я озадачу его всеми этими переводами, – заметил генерал. – Но это тоже хорошо. Хоть какое-то дело для него найдется. Налейте мне еще коньяка.

Мне, как самому молодому, выпала честь обслужить генерала.

– Нам надо вырыть свой колодец, – заявил он.

Заметив наше немое недоумение, генерал пояснил:

– Да, господа, свой колодец. Какой-то придурковатый врач пришел к выводу, что нам не следует больше брать воду из русских колодцев.

Райх сделал себе пометку в блокноте.

– В дальнейшем мы должны будем обеспечить новыми колодцами всех лошадей. Это задание для вас, Хюллер! – отреагировал де ла Валле.

Главный ветеринар тоже сделал себе пометку.

– А теперь у меня для вас есть кое-что новенькое, – хитро сощурился генерал и достал свежие аэрофотоснимки нашего участка фронта.

– Хорошая вещь, – добавил он. – Дополняет карты, показывает любые изменения и даже заменяет разведку. Производится каждые два дня, а в случае необходимости можно провести съемку по заказу.

Мы посмотрели снимки, на которых в масштабе 1 к 5000 хорошо просматривался 12-километровый участок обороны полка. Они позволяли увидеть то, что мы знали сами, и то, что нам не было известно. Снимки показывали слабые стороны оборонительных позиций как у нас, так и у русских. Пометки, сделанные летчиками, позволяли разобраться в главном даже неопытному глазу.

Полковник сделал подробный доклад о положении батальонов и рот полка. Затем были обсуждены детали. На этом генерал закончил совещание и встал. Мы подумали, что он хочет осмотреть наш командный пункт. Де ла Валле стал приглашать генерала попариться в сауне, расхваливая ее особенности. Но генерал в ответ только рассмеялся:

– Тот, кто выпивает и курит, тот не парится в сауне. Я и пью, и курю, так что парьтесь без меня.

С этими словами генерал направился к выходу, а мы в душе порадовались столь недолгому его визиту, так как знали, что генерал не был в числе друзей полковника.

– Наш полковник умеет общаться с начальством, – заявил Райх. – И многим он нравится. Их подкупает его осмотрительность, темперамент и солдатские деловые качества.

Я начал подозревать, что высоких должностей в нашей армии, скорее всего, добивается тот, кто вписывается в аппарат, не позволяет себе критики, удобен в общении и не возражает