– Сюда вот, – буркнул Корриган, указывая на дверь, гдеуже скрылся Пакито с тюками.

Дверь открывается внутрь, справа налево. В обширной комнатевроде бы никого... газ они в помещении применять не будут, самим несладкопридется... следует ждать наведенного ствола или же... Пакито подозрительнодолго копается, согнулся, повернулся спиной, укладывая тюки, вовсе не требующиестоль скрупулезной заботы... самая удобная поза для того, чтобы рвануть из-подкомбеза пушку и обернуться... темновато тут, окна сто лет не мыли... ага!

Опасность могла прийти только слева – и потому Мазур краемглаза наблюдал за широкой дверью. Едва уловив быстрое движение, увидев что-тодлинное и неширокое, падавшее прямо на него – то ли рука, наносящая рубящийудар, то ли приклад – собрал все свое мастерство, чтобы сыграть безукоризненно,рухнул лицом вперед за долю секунды до отключающего удара, ощутил кожей шеирезкое к а с а н и е. Но сознания не потерял, конечно, нелепо на вид, нопродуманно на деле завалился на правый бок, выпуская сумку, скрючиваясь, вродебы неуклюже вывернув правую руку (а сам попросту придержал ладонью тяжелый«браунинг», чтобы не выдал стуком), замер на полу в раскоряченной позе,способной удовлетворить любого ударившего, левая рука откинула полу куртки,являя на обозрение кобуру с «таурусом»... Закрыл глаза. Все это заняло какую-топару секунд.

Над ним, в дверном проеме – звук глухого удара, ожесточеннаявозня, возбужденные возгласы на испанском, что-то упало, кем-то со всегоразмаху шваркнули об стену, вопль боли – голос мужской, – снова возня,помаленьку утихающая, кого-то выволакивают, потом с шумом захлопнули дверь...

Он лежал, выдыхая шумно, беспорядочно. Почувствовал, какдернули из кобуры револьвер – и легонько пнули под ребра наверняка исключительноиз врожденной пакостности. Голос Луиса, срывающийся, подхалимский:

– Вот видите, я все честно, как говорили...

В ответ буркнул Корриган:

– Что ты мне-то подмахиваешь, падло, я сам тут в позебляди... Перед ним вот отчитывайся...

Луис перешел на испанский – снова что-то подхалимски скулил,ему ответили резко и властно, видимо, велели захлопнуть пасть и убираться,потому что дверь тут же приоткрылась – не вольно распахнулась, а именно, судяпо звуку, чуточку приоткрылась, ровно настолько, чтобы шестерка моглавыскользнуть. Так, в комнате, кроме Корригана, определенно двое. Не больше.Судя по голосам и шагам – двое...

Неизвестно, что с Кацубой, но вот присутствия Ольги что-тоне чувствуется, может, это ее и выволокли... Вновь, не в первый раз, Мазурупочудилась какая-то н е п р а в и л ь н о с т ь. Он не мог бы сказать, где онатаится и в чем заключается, но подсознание битого волка с многолетним опытомчетко фиксировало эту неправильность, пусть и не могло облечь ее в слова...

Корриган что-то бурчит на испанском, ему ответили столь жерезко и неприязненно – точно, со с в о и м и, с сообщниками так неразговаривают, однако дверь на сей раз не открылась. Судя по звукам, потрошатсумку с оружием... ну, так что же лежать-то в пошлом бездействии?

Он взмыл в классической стойке – и в неописуемо малую долюсекунды тело успело доложить, что суставы уже не те, связки уже не те, легкиене те, укатали сивку крутые горки...

Некогда было отзываться на безмолвное хныканье тела. Мазурбез затей ударил одного из склонившихся над сумкой носком туфли под колено, и,когда тот стал заваливаться, даже не пискнув от неожиданности, левой рукойвырвал «браунинг» из кармана, вмиг перекинул в правую, нанес страшный короткийудар утяжеленным кулаком по переносице. В последний миг успел подумать, чтоязык не помешает, – и бородатый Пакито получил гораздо более мягкую плюху,вырубившую его минут на несколько, но непоправимого ущерба организму ненанесшую.

Развернулся. Корриган влип в стену, боясь пикнуть, обеимиподнятыми перед лицом руками маяча в том смысле, что сам он тут вовсе и ни причем: принудили, заставили, базукой в харю тыкали... Вероятнее всего, так ибыло, но Мазур не мог на сломленного хозяина аэропорта полагаться, и без затейотправил его в долгий нокаут.

Прислушался, держа пистолет стволом вверх. В коридоретишина. Откуда-то издалека доносятся возбужденные, громкие голоса. Тот, комуприлетело первому, лежит смирнехонько и уже, надо полагать, потихонькуостывает, как и положено субъекту, чьи носовые кости после профессиональноотточенного удара сломались и ушли в мозг. Неподалеку распростерся Кацуба –этот, похоже, собирается оживать, уже нога дернулась, послышался стон...

Действовать нужно быстро, пока не нагрянула какая-нибудьморда с проверкой или просто поглазеть на пленных «дипломатов», – не будемвалять ваньку перед самим собой, они должны были знать, кого взяли, это заранееспланировано...

Он снял у трупа с пояса металлические ножны с мачете,нацепил на себя – пригодится. Кацуба не дитя, оживет вполне самостоятельно... Авот бородатый уже оживает, и гораздо активнее подполковника...

Толчком ноги Мазур перевернул мнимого носильщика на спину,рванул лямки, обрывая пуговицы, в два счета спустил портки до щиколоток, краемглаза все время держа дверь в поле зрения, положив рядом пистолет. Когдабородатый очнулся окончательно, узрел картину, способную привести в уныние иболее крутого человека: Мазур брезгливо, двумя пальцами держал его мужскоедостоинство за крайнюю периферию, а широкое лезвие мачете уже располагалосьтак, что достаточно одного быстрого движения – и получайте готовенькогоевнуха...

– Тихо, сука! – шепотом приказал Мазур. –По-английски понимаешь?

Тот кивнул, боясь сделать даже намек на резкое движение.

– Говорить тихонечко, – распорядился Мазур. – Нислова лишнего. Заорешь – снесу под корень... Ясно?

Бородатый отчаянно заморгал.

– А лучше всего – кивай, – распорядился Мазур. –«Капак Юпанки»? (Кивок.) Засаду устроили? (Кивок.) На нас конкретно? (Кивок.) Исколько вас всего? Одним словом отвечай!

Судя по закатившимся глазам, бородатый отчаянно пыталсясосчитать подельников, от волнения забыв точное число.

– Ч-четырнадцать...

«Скверновато, – подумал Мазур. – Осталось ровнодюжина, но все равно...»

– Дислокация? Не притворяйся, сука, будто таких слов непонимаешь!

– Трое были в грузовике... с пулеметом... на случай, еслиэтот бурро передумает, испугается, пойдет на взлет... один в джипе... остальныена втором этаже...

Восемь. Не легче. Бородатый издал хрюкающий звук – Мазурчуть ослабил внимание, и широкое лезвие коснулось кожи. Чуть отведя оструюкромку от рабочей поверхности, Мазур оглянулся на Кацубу, поторопил:

– Шевелись, мать твою, разлегся... Не в филармонии.

Кацуба, упираясь руками в грязный пол, мотая головой,пытался в темпе оклематься. В общем, получалось.