Заглянул в разбитое окно джипа – так, с этим кончено... Вкузове грузовика коробом вверх валяется ручной пулемет, ЗИГовская «двойка», тутже трупы... один в осмотре не нуждается, входные отверстия говорят сами засебя, а второго мы без всякой интеллигентской брезгливости пошевелим... совсеммальчишки, черт... готов... Ну а это мы приберем.

Он хозяйственно отцепил с кожаного ремня две гранаты совставленными запалами, сунул в карман куртки – сработал рефлекскуркуля-спецназовца, артиллерия, пусть и карманная, в таком походе лишней небывает...

Бегом вернулся назад к самолету. Бросил спутникам:

– Посматривайте, мы сейчас, как черепаха на спине...

И решительно опустился в расхлябанное пилотское кресло. Паруминут изучал приборы, трогал тумблеры, наконец, решив, что, без ложнойскромности, справится, повернул пару рычажков, нажал кнопку стартера, моторычихнули, застреляли... теперь кран бензопитания, ага... где у него триммер? вотон, триммер, над головой рычажок, в удобном гнездышке...

Взвыли пропеллеры, превратившись в сверкающие круги,самолетик задрожал в знакомой готовности. Выполнив еще несколько манипуляций,Мазур легонько повернул штурвал и снял машину с тормозов. Ольга, наблюдавшая заним настороженно, прямо-таки критически, кивнула:

– Не хвастаешь, получается...

– Следи по сторонам, – сухо бросил он, трогая машину сместа. – И пристегнулась бы, а то я не профессионал все же...

Сосредоточился на штурвале и педалях, превратившись в комокнервов – года два уже не водил самолета, да и вообще, связавшись с глаголевскойконторой, запустил с е р ь е з н ы е тренировки. Чуть не разразился ликующимвоплем, когда двухмоторная кроха оторвалась от бетонки и сердце на миг ухнуловниз.

Ольга вдруг распахнула дверцу – в кабину ворвался тугойветер – перевесилась наружу, и ее узкая спина задергалась в ритме выстрелов.Кацуба прямо-таки заметался на заднем сиденье – у него положение куда хуже, нетни единой щелочки, куда можно высунуть ствол.

– Держи же, а то еще ремень расстегнется! – крикнулМазур, круто бросая машину влево, ниже, так что под самыми крыльями неслиськосматые зеленые кроны.

Кацуба просунулся между передними сиденьями, придерживаяОльгу за плечи. Ветер бил Мазуру в правую щеку, выдавливая слезы.

– Ну, все, все! – подполковник втянул Ольгу внутрь,захлопнул дверцу. – Точно, решили на прощанье нахамить... двое, я виделвспышки. Вроде не задело, а?

– Вроде, – сказал Мазур, вы равнивая машину и поднимаяее выше – впереди появились холмы. – Дайте-ка мне карту кто-нибудь.

– Какую? – спросил Кацуба.

– Полетную! – крикнул Мазур в мимолетном приступераздражения. – Когда мы сюда летели, между передними сиденьями лежала?..

Ольга растерянно принялась осматривать все, до чего могладотянуться. Кацуба шуровал сзади.

– Хватит, – сказал Мазур, время от времени косившийсяна них, первым сообразивший, что все старания тщетны. – Планшетку он взялс собой, когда выходили, только-то и делов...

– У нас же есть своя карта, – сказала Ольга. –Ничего, не огорчайся, я бы тоже не подумала... Не возвращаться же?

– Это точно, – проворчал Мазур. – Скажу вамчестно: я не самый великий навигатор, с полетной картой еще кое-как мог бывыйти на цель, а с обычной, с нашей, боюсь, можем и дать кругаля...

– Что дать? – не поняла Ольга.

– Блуждать и рыскать будем, – пояснил Мазур. –Может, у тебя обстоит с навигацией получше?

Она смущенно призналась:

– Боюсь, точно так же. Летать я умею, но...

– В тепличных условиях, с отлаженной радиосвязью? –беззлобно усмехнулся Мазур.

– Ага... Барралоче вызывать бесполезно – они нам будутдавать сугубо профессиональные инструкции, которых ни ты, ни я попросту непоймем. Да и как им объяснить? Шум поднимется... Начнут настаивать, чтобы мывозвращались, полиция подключится, выйдет переполох до небес...

– Короче, – сказал Кацуба. – Я согласен, что выоба – великие авиаторы. Не объясните ли сжато и конкретно, каковы нашиближайшие перспективы?

– П р и м е р н о я представляю, куда лететь, – сказалМазур. – Есть обычная карта, есть компас. Но непременно станем блуждать ирыскать, я, откровенно говоря, плохо представляю, где мы сейчас находимся...Где на нашей карте Эль-Кальварио?

– Примерно вот здесь, – показала Ольга торопливо.

– Слышал? – хмыкнул Мазур. – Примерно...

– Ладно, погода самая что ни на есть ясная, лететь я сгрехом пополам лечу, знаю направление, куда следует держать... – доложилаОльга.

– Тогда отклонимся к западу, – сказал Мазур. – Унас есть одно преимущество: Луису нужно было беречь горючее на обратный путь, анам это в принципе не нужно, долететь бы вовремя, а там уж как-нибудьвыберемся. Горючего для экспериментов по ориентированию достаточно, так чтонаберитесь терпения, и, я вас умоляю, не критиканствуйте...

Давно уже стало ясно, что Мазур самоуверенно взвалил на себянеподъемную задачу. Попал в положение человека, который прекрасно умеет водитьмашину, но оказался в дикой глухомани, который час колесит по переплетениямпроселочных дорог, где нет ни указателей, ни прохожих...

Он добросовестно держал курс на северо-запад, но под крыломсамолетика уныло простиралось зеленое море здешней тайги, время от времени,должно быть, разнообразия ради, перемежавшееся невысокими горами. Рек, речек иречушек внизу посверкивало несказанное количество, и эту паутину никак неудавалось привязать к их карте, пусть и подробной. В тридцатые годы летчики вподобных случаях снижались настолько, чтобы прочитать вывески на железнодорожныхстанциях, однако эта хитрость бесполезна там, где железных дорог мало. Наисходе первого часа Мазур увидел внизу железную дорогу, но это ничуть необлегчило задачу, наоборот, моментально помогло понять, что он отклонился наполсотни километров восточнее. Садиться возле какой-нибудь из трех попавшихсяна пути деревушек он не решился – неизвестно было, удастся ли потом взлететь, ктому же деревушки располагались в изрядном отдалении от рек, так что лодок тамзаведомо не достать...

Никто его не упрекал. Ольга без напускного сочувствия,вполне искренне поведала, что не всякий опытный пилот сумеет туториентироваться. Кацуба помалкивал вообще – самолет водить он не умел, а потомуне считал себя обязанным лезть в критики.

Вечерело, тени внизу стали гораздо длиннее, темнее, гуще,стрелка указателя горючего все откровеннее льнула к нулевой отметке, как шлюхак денежному клиенту. Мазур прекрасно помнил, как молниеносно заходит здесьсолнце...

– Ну вот что, – сказал он, ни на кого не глядя. –Пора что-то делать. В темноте я тут не летун...