– А если это все же мирные кладоискатели? – вслухподумал Мазур. – Нужно и такую возможность допускать.

Ольга, видимо, насквозь проникшаяся воинственным духом,выпалила без малейшей запинки:

– Если это мирные кладоискатели, мы у них попросту на времяреквизируем акваланг и лодку... применяя, как выражается Михаил, подходящие кслучаю методы убеждения. Потом вернем, дадим в виде компенсации денег... когдаразвяжем... Как? Быстренько проедемся по магазинам, купим пару палаток,консервов – с этим значительно проще, чем с аквалангом.

– А самолет?

– Тот парень, с которым я говорила, лететь готов хотьсейчас. Мы тоже приземлимся где-нибудь за горной грядой, тихонечко выйдем козеру, осмотримся и решим остальное на месте...

– А потом этот самый пилот будет болтать на каждомперекрестке о нас, о месте высадки... Кто-нибудь обязательно вспомнит о первойгруппе, собравшейся по тому же маршруту, станет потом сопоставлять. Мало личто, могут остаться трупы...

– Глупости, – уверенно сказала Ольги. – Эти парниумеют держать язык за зубами.

– Да? – с сомнением покачал головой Кацуба. – Судяпо тому, как они вам все быстренько выложили о той четверке, с яркимиподробностями... это и называется держать язык за зубами?

– Михаил, вы порой удивительно непонятливы, – вздохнулаОльга. – Видимо, постоянно ставите себя на мое место, а это, простите,вздор. Вы, даже размахивая пачкой банкнот или пистолетом, ни за что не получитетой информации, которую может получить милая сеньорита в коротенькой юбчонке иполупрозрачной блузке, в особенности если она, не выходя из рамок приличия, всеже ведет себя так, что у собеседника начинают играть в крови насквозьбеспочвенные надежды... Ясно? Кстати. – Она повернулась к Мазуру. – Ятебя умоляю, не выказывай ни малейшей ревности и вообще держись так, словно ядля тебя – пустое место. Я намерена сделать все, чтобы милейший Луис – тотпилот – понял, что его надежды беспочвенны насквозь, не раньше, чем мы вернемсяв Барралоче...

– Асе ес, – угрюмо сказал Мазур.

* * *

...Крохотный, однако ж двухмоторный самолетик был начистолишен солидности и смотрелся крайне легкомысленно. Больше всего он напоминалсредних размеров автомобиль, над которым произвели нехитрые манипуляции умельцыиз автосервиса, что-то отрезав, что-то скруглив, а потом приклепали крылья,хвост и три колеса. Он и внутри чрезвычайно походил на автомобиль – два креславпереди, широкий диванчик сзади, в хвосте место для багажа – разве толькоприборов имелось побольше, да вместо баранки штурвал.

Кацуба, выражавший свои чувства еще более неприкрыто, нажална крыло сверху, отчего аэропланчик ощутимо качнулся, похлопал по левомумотору, попинал черную шину:

– И давно э т о летает?

– Пять лет, сеньор, – тоном уязвленной гордости заявилЛуис, жгучий красавчик в синей фуражке с загадочной эмблемой. – Совершеннонадежная машина, облетала три департамента, и никогда ничего не случалось.Приземлиться способна на любой пятачок, пробег короткий.

Вообще-то он не врал. Мазур никогда не рискнул бы сесть зарычаги истребителя или штурвал аэробуса, но подобных небесных блох его в своевремя обучили пилотировать. Асом летного дела не стоит себя именовать, нокое-как попасть из точки А в точку Б он сумел бы и на вертолете, и налегкомоторном самолетике. Вот только сейчас не стоит об этом и заикаться –пилотского свидетельства у него нет, потому что учился там, где их не выдают,ограничиваясь записью в засекреченном личном деле... Хотя учат на совесть,поскольку, не боясь упреков в низкопоклонстве перед Западом, давным-давноприняли на вооружение американскую методику – еще в самые что ни на естьсоветские времена.

Дело в том, что по советской традиции будущего летчиканесколько лет мучили, вколачивая ему в голову устройство винтокрылой машины илилегкого самолета, заставляя сдавать массу зачетов по знанию материальной части.Американцы поступали проще и рациональнее: давным-давно поняли, что снесерьезными поломками машина и так дотянет до базы, а серьезный военный пилотпочинить все равно не сможет, оказавшись в экстремальной ситуации типавьетнамской войны, где нет ни складов запчастей, ни инструментов, ни времени,где чуть ли не из-за каждого куста торчит дуло, и гораздо проще спасаться насвоих двоих, чем лихорадочно ковыряться в моторе под перекрестным огнем. Янкисажали на вертолеты восемнадцатилетних пацанов, абсолютно не затрудняя ихизучением материальной части, и те месяца за три выучивались гонять навертушках так, как гоняли в гражданской жизни на «харлеях». Примерно так училии Мазура с сослуживцами – выходило гораздо практичнее и полезнее.

Так что Мазур немного разбирался в подобных стрекозах. Приясной погоде и в самом деле способны неплохо себя показать, приземляясь напятачки и взлетая с них после короткого пробега. Хрупкость, конечно, мнимая.Корни глубинного недовольства в другом: сев в самолет, ты попадаешь в ситуацию,когда от тебя абсолютно ничего не зависит и значишь ты не больше, чем вон токресло, да и возможности твои примерно те же. Одним словом, типично морскоенедоверие ко всему летающему – моряк в небесах, если откровенно, бессилен ижалок, как любой, попавший в чужую стихию.

– Я вас должен предупредить, сеньоры, – сказал Луис ссамым серьезным видом. – Метеорологи говорят, что обстановка не опасная,однако по курсу возможны грозовые фронты. На носу – сезон дождей, кое-где ужезафиксированы обширные грозы...

– Это опасно? – мрачно спросил Кацуба.

– Как вам сказать... Скорее способно при невезении статьпричиной задержки. Может случиться, что грозовой фронт не удастся обойти, тогдамашину придется сажать. Хорошо, если попадется достаточно твердый участокземли... Бывает, что дожди зарядят надолго, земля тогда размокает, и приходитсянесколько дней ждать, когда установится погода... В это время года такое редкослучается, но нужно учитывать возможную задержку...

– Словом, рулетка? – спросил Мазур.

– Иногда так и бывает, сеньор. Рановато, конечно, для н а ст о я щ и х ливней, но мой принцип – ничего от клиентов не скрывать...Сложности возможны, но не обязательны.

Он отошел с независимым видом, изо всех сил давая понять,что является истинным кабальеро, а не жадиной, только и озабоченным, как бысодрать с богатеньких иностранцев побольше.

Они переглянулись.

– Ну, командир? – спросил Кацуба.

– Что тут думать, – сказал Мазур. – Коли ужсложности возможны, но не обязательны. Янкесы добрались благополучно, авось инам повезет.

– Правильно, – поддержала Ольга. – Возможныйгрозовой фронт – это вам не зенитки...

Они уставились в чистейшее голубое небо, кое-где украшенноебелыми мазочками облаков. Небо как раз внушало повышенный оптимизм.

– Прорвемся, – кивнул и Кацуба. – Лично мнепридает уверенности другое обстоятельство. Численность противника. В схожейситуации, помнится, старина д’Артаньян с хищной такой улыбочкой обратился кПортосу: «Ты слышишь, барон? Их только четверо».