- И все-таки кто-то за вами охотится, - заверил егоБэском. - Это

ясно как божий день. Я просматриваю все отчеты об этихпредприятиях, которые

я назвал вам. Факты в них подтасованы - подтасованыискусно и тонко, чтобы

создать  как  можно  более  мрачное  впечатление.  Почему,  например,

"Норс-Уэстерн" не выплатила дивидендов? Почему  в таких черных тонах

составлен отчет Малэни о предприятиях "Монтана Лоуд"? Ладно, не будем

говорить об этих тенденциозных отчетах. Но почему такоеколичество акций

выбрасывается на рынок? Дело ясное: кто-то ведетнаступление, по-видимому,

на вас - и, поверьте, наступление это не случайно; оноподготавливалось

медленно и неуклонно. Катастрофа может разразиться припервых же слухах о

войне, о большой забастовке или финансовой панике, -словом, при первом же

событии, которое ударит по всему биржевому рынку.

Посмотрите, в каком вы сейчас положении: акции всехпредприятий, кроме

тех, что вы финансируете, вполне устойчивы. Я все это время старался

покрывать разницу между себестоимостью и продажной ценой акций, и это мне

удавалось. Но значительная часть ваших дополнительных обеспечении уже

израсходована, а разница между себестоимостью и продажной ценой акций

продолжает уменьшаться. Это не пустяк. Это может привести ккраху. Положение

весьма щекотливое.

- Но у нас есть "Тэмпико петролеум" - тутсчастье все еще улыбается

нам: эти акции могут пойти в качестве обеспечения подвсе остальное, -

сказал Френсис. - Правда, мне бы очень не хотелось трогатьих, - добавил

он.

Бэском покачал головой:

- Мы должны считаться с возможностью революции вМексике и с тем, что

наше собственное правительство отличается удивительноймягкотелостью. Если

мы введем в игру акции "Тэмпико петролеум", а там начнется какая-нибудь

серьезная заваруха - вам конец, вы будете разорены и пущеныпо миру.

И все-таки, - в заключение сказал Бэском, - я невижу иного выхода,

как прибегнуть к помощи акций "Тэмпикопетролеум". Я истощил почти все

ресурсы, которые вы мне оставили. А то, что происходит с нами, - это не

внезапный наскок. Это медленное и упорное наступление,которое напоминает

мне движение ледника, сползающего с горы. Все эти годы, чтоя веду ваши дела

на бирже, мы впервые попадаем в такой тупик. Теперь поговорим о вашем

финансовом положении вообще. Финансами вашими ведаетКоллинз, и ему должно

быть все известно. Но вам необходимо быть в курсе всех дел.Какие бумаги вы

можете дать мне в качестве обеспечения? Какие - сейчас икакие - завтра?

Какие на будущей неделе и в последующие три недели?

- Сколько же вам надо? - в свою очередь, спросилФренсис.

- Миллион долларов сегодня, до закрытия биржи. -Бэском красноречиво

указал на биржевой телеграф. - И по крайней мере ещедвадцать миллионов в

ближайшие три недели, если - советую вам хорошенькозапомнить это "если" -

если все в мире будет спокойно и положение на биржеостанется таким же,

каким оно было последние полгода.

Френсис с решительным видом встал и потянулся зашляпой.

- Я немедленно еду к Коллинзу. Он гораздо лучшеосведомлен о состоянии

моих дел, чем я сам. Я вручу вам до закрытия биржи покрайней мере миллион,

и я почти уверен, что смогу вручить вам остальное втечение ближайших

недель.

- Помните, - предупредил его Бэском, пожимая ему руку, - самое

зловещее  в  этой  направленной  против  вас  атаке  - методическая

неторопливость, с какою она развертывается. И это немаскарадная шутка, а

широко задуманная кампания, и ведет ее, по всейвероятности, какой-нибудь

крупный туз.

Не раз за этот день и вечер рабыня летающих словподзывала королеву к

аппарату и соединяла с мужем. К своему  великому восторгу, королева

обнаружила у себя в спальне, возле кровати, телефон, по которому, вызвав

кабинет Коллинза, она пожелала спокойной ночи Френсису ипопыталась даже

поцеловать его, в ответ на что услышала какой-то странный, неясный звук -

его ответный поцелуй.

Королева сама не знала, долго ли она спала. Но,проснувшись, она из-под

полуопущенных век увидела, что Френсис глядит на нее спорога; потом он

тихонько вышел из спальни. Она тут же вскочила и побежала к дверям, но

Френсис уже спускался по лестнице.

"Опять у него неприятности с американскимбогом", - подумала королева,

догадавшись, что Френсис, видимо, направляется в этуудивительную комнату -

библиотеку, чтобы прочесть на  ленте стрекочущего аппарата  угрозы и

предупреждения гневного бога. Королева посмотрелась в зеркало, заколола

волосы и, самодовольно  улыбаясь, надела капот - еще одно чудесное

доказательство внимания, предупредительности и заботыФренсиса.

У входа в библиотеку она остановилась, услышав задверью чей-то чужой

голос. Первой ее мыслью было, что это волшебный телефон, -но нет, не может

быть, слишком громко и слишком близко звучит этот голос.Заглянув в щелку,

она увидела двух мужчин, сидящих в больших кожаныхкреслах друг против

друга. Френсис, осунувшийся от забот и волнений, был все еще в дневном

костюме, тогда как другой был во фраке. Она слышала, как тот, другой,

называл ее мужа "Френсис", а ее муж в ответ называл его "Джонни". Это

обстоятельство, а также непринужденный тон беседы дали ейпонять, что они

старые, близкие друзья.

- Так я тебе и поверю, Френсис, - говорил тот,другой, - что ты там,

в Панаме, вел монашеский образ жизни! Уж, наверно, раздесять дарил свое