– С этим нужно покончить, – проговорил Шакал со злобой в голосе.

– С тысячей орков? – напомнил Заноза. – Идущих из… мы можем только гадать откуда! А ведь за ними по пятам идет в сорок раз больше! Как мы с этим покончим?

Шакал посмотрел на Зирко.

– Ты оставишь этот ул’усуун в живых?

Верховный жрец Белико покачал головой.

– Никто не вернется в Дар’гест.

– Вот это заявление, – проговорил Хват с одобрительной улыбкой.

– Красный Коготь прав, – заключил Шакал. – Еще один пойдет через Старую деву. Но они будут идти медленнее. Хват, если сможешь предупредить кастиль, то у них будет шанс собрать достаточно кавалеро. По крайней мере, они могут послать весть в Гиспарту. Я думаю, Штукарь предполагал, что кастильский чародей встанет на его сторону, может быть, чокнутый урод даже уничтожил бы гарнизон, но теперь, поскольку он мертв, у нас будет шанс получить поддержку хиляков в этой битве. Капитан Бермудо не захочет с тобой говорить и не станет помогать. Так надо заставить его! И не говори с капитаном Игнасио. Он слишком тесно связан с Ваятелем, и ему нельзя доверять.

– Останется еще ул’усуун, – пробормотал Красный Коготь. – Если повезет.

– А нам не повезет, – продолжил Шакал. – Я бы поставил на то, что тяжаки вышлют больше войск, чем мы можем представить. Тут может бродить и десяток языков. А если так, нам нужно об этом знать. Красный Коготь, Кул’хуун, вам нужно вернуться к своим копытам, предупредить их о том, что происходит. Нужно разослать всадников по Уделью, чтобы знать, где идут языки, и когда и откуда пойдут зубы. Заноза, езжай к Сеятелям черепов. Дуболом – к Сынам разрухи. Сможешь им объяснить?

Немой бугай ответил кивком, обещавшим свернуть горы.

– Хорошо. И остается надеяться, что Кремень тоже это видел и расскажет Мараным оркам.

– Шакал, – вставил Овес, – тогда Дребезги и Казанное братство останутся в неведении.

– Выбери одно из них, – ответил Шакал. – Туда и отправишься.

– А ты во второе? – спросил Овес неуверенно.

– Я поеду в Горнило.

– Тогда черт меня побери, если я не еду с тобой.

– Какой вообще смысл предупреждать Ублюдков? – вставил Заноза. – Если ты прав, они и так обо всем знают.

– Я еду к ним не предупреждать, – ответил Шакал. – Я еду вытащить Ваятеля из этой дыры и протолкнуть его распухшую тушу оркам в горло. Чума – наш единственный шанс все остановить. Если тяжаки узнают, что мы опять ее используем, Нашествие может закончиться, не начавшись.

– Единственный шанс, – повторил Овес горячо. – Разве это не значит, что мы должны доверить все только одному, пусть даже тебе? Я еду.

– И я, – сказал Хват. – Трикрат прав. Тебе понадобится помощь. В кастиль может поехать Заноза.

– Ну на хер, – возразил мелкий полуорк. – Я с вами, ребята.

Шакал стиснул зубы, когда его отвлек Зирко, шепнувший короткий приказ уньярам, после чего двое разведчиков ускакали прочь. Полуорк набрал воздуха в грудь.

– У нас недостаточно войск. Кастиль и другие копыта тоже нужно предупредить.

– Их предупредят, – сказал Зирко. – Эти всадники уже спешат в Страву. Мои жрецы разошлют птиц по Уделью. Сообщения достигнут каждой твердыни раньше, чем смог бы любой из вас. И в эти сообщения поверят, потому что они будут от моего имени.

Овес победоносно ухмыльнулся.

– Вы посмотрите, коротыш чертовски полезен. Я еду.

– Ага, – согласился Красный Коготь.

– А как же твое копыто? – спросил Шакал.

Старый полуорк сдвинул брови.

– Полагаю, лучшее, что я могу сейчас сделать, это помочь тебе.

Шакал повернулся к Кул’хууну.

– Ты тоже едешь?

– Сул м’хук тулгхест, т’хуруук. – Клык сверкнул глазами.

– Так я и думал, – ответил Шакал, слегка улыбнувшись, и оценивающе посмотрел на Кул’хууна. – У орков нет слова «седло». А значит, у Клыков наших отцов не такой девиз, как у всех нас.

– Трул с’ул суваш. Г’зул уфкуул, – провозгласил Кул’хуун, задрав подбородок.

Шакал мрачно посмотрел на шестерых полукровок, решивших ехать с ним.

– Вы слышали, братья: «Живи в бою – умри в пылу».

Свет из трубы Горнила казался зловещим. Различимый за целую лигу, зеленый и жуткий, он мерцал и подмигивал, словно вселяющий тревогу глаз. Небо над ним было окутано дымом, который наполнял ночь густой живой чернотой. Звезды утонули в нем, а бледный труп луны качался прямо над ним.

Шакал и его ездоки взирали на крепость. Кто-то выругался.

– Никогда не видел ее зажженной, – проговорил Заноза. – Она всегда так выглядит?

Шакал угрюмо переглянулся с Овсом.

– Нет, – ответил трикрат.

– Печи явно не тушили еще с Предательской луны, – объяснил Шакал. – И у них закончились дрова.

– Тогда чем они топят, какой-нибудь алхимической дрянью, с которой ковырялся Мед?

– Аль-Унанский огонь? – спросил Красный Коготь встревоженно.

Шакал смог только кивнуть в ответ.

– Я думал, он горел слишком сильно, – пробормотал Овес. – Мед не мог его обуздать.

– Это Штукарь, – понял Шакал. – Если кто и знает секрет этого вещества с Востока, то это он. Так что это он.

И пока их временное копыто взирало на приземистую тень крепости, зловещий свет изрыгал непрерывный поток дыма.

Они скакали весь день и потом еще ночью, останавливаясь лишь изредка и ненадолго, непрестанно выглядывая орков. К счастью, они не видели ни новых ул’усуунов, ни их следов. Но вместо облегчения по коже бежал холодок. Маршрут вторжения орков оставался неизвестен, но это тревожило Шакала меньше всего. Во время долгой поездки у него было достаточно времени на раздумья, и за часы, проведенные в седле, у него родился простой план, который он легко изложил остальным во время мимолетных передышек. Однако его план уязвили сомнения в тот момент, когда впереди замаячило Горнило.

Шакал думал, что твердыня будет для него закрыта, но это зеленое неестественное свечение превратило его бывший дом в нечто колдовское и недосягаемое. Заходить внутрь всегда было непросто, а теперь казалось и вовсе невозможным. Стиснув зубы, чтобы не дать вырваться нарастающему крику, Шакал про себя обругал острый ум Штукаря. Чародей заперся в самой внушительной крепости Уделья и укрепил ее защиту с помощью своего искусства. И вместе с собой укрыл единственного, кого страшились орки. Держа Ваятеля при себе, Штукарь дал тяжакам свободу перемещения по Уль-вундуласу, позаботившись о том, чтобы они не убили его, пока будут вершить свои кровавые дела. Теперь ему оставалось только сидеть на своей жирной заднице и ждать, когда Гиспарта превратится в руины.