Усеянную волчьими клыками.

Кольчуга прочная, но тонкая, как сеть,

Охватывала стан его и плечи:

Он, видно, был готов для бранной встречи.

И сколько ни гляди, а взять не сможешь в толк:

То – в шкуре человека или в доспехах волк?

Выставив посох, Сунь У-кун крикнул:

– Ты что за чудовище? И как посмел принять облик Будды, захватить гору и устроить на ней монастырь под названием малый храм Раскатов грома?

– Ты, обезьяна, видно, не знаешь, кто я и как величать меня по имени, а потому и позволил себе дерзость вторгнуться на мою священную гору. Так знай: это место называется Малым западным небом. Я обрел истинное перерождение за свое нравственное самоусовершенствование, за что само небо пожаловало мне эти богатые храмы и чертоги. А зовут меня Желтобровым Буддой. Но здешние жители не знают этого и зовут меня или великим Желтобровым царем, или Желтобровым старцем. Мне давно стало известно, что ты направляешься на Запад. Знал я также, что ты кое-что смыслишь в волшебстве, вот и устроил все так, чтобы завлечь твоего наставника и помериться с тобой силами. Если ты одолеешь меня, я пощажу твоего наставника и всех вас и позволю вам получить истинное перерождение. Если же не справишься со мной, я всех вас перебью, а сам отправлюсь к Будде Татагате, возьму у него священные книги и буду наставлять на путь Истины цветущую Серединную империю.

– Ишь расхвастался, подлый оборотень! – зло засмеялся Сунь У-кун. – Если хочешь схватиться со мной, подойди поближе. Сейчас я покажу тебе, как надо драться!

Царь оборотней был вне себя от ярости, он отразил удар Сунь У-куна, и тут между ними разгорелся такой замечательный бой, что о нем даже сложены стихи:

Два посоха сошлись между собой несхожих:

Один из них в длину растягиваться может,

Другой из них способен вширь расти,

Одним владеет почитатель Будды,

Другой теперь у дьявола в чести

И служит ревностно ему покуда,

И славу помогает обрести.

Вот, соревнуясь в ловкости и силе,

Враги волшебное оружие скрестили;

Как бы узоры сложные чертя,

Один из посохов по воздуху летает,

Другой ему пути не уступает,

Драконом разъяренным нападает,

Чеканными ободьями блестя.

Один становится длинней, другой – все шире,

И кажется – не два их, а четыре, —

С такой они летают быстротой;

Враги страшны в своем ожесточенье,

Они равны и в злобе и в уменье —

И потому ужасен этот бой!

Мартышка путь проделала немалый,

И всюду хитрость в смекалку проявляла.

Владея истинным учением, она

Ни страха, ни смятения не знала

И потому всегда была сильна.

А оборотень в дерзостном безумстве

Решился на великое кощунство

И, в дивный образ Будды воплотясь,

Хотел достойных странников заставить

Самих себя сгубить и обесславить,

Но хитрость та ему не удалась.

Он, ненавистью лютою пылая,

Разделаться с противником желая,

Наотмашь посохом своим разил;

Однако Сунь У-кун, ему не уступая,

Удары отбивал, что было сил,

И сам их в исступленье наносил.

Пар изо рта клубится, словно туча,

Благого солнца застилая свет,

Туманом их испарины одет

Далекий лес и гор сокрыты кручи.

Враги дерутся, то сходясь, то расходясь,

Забыв про жизнь и смерти не боясь;

Ты, Сюань-цзан, чьи праведны молитвы,

Один невольная причина этой битвы.

Противники схватывались уже более пятидесяти раз, но все еще нельзя было сказать, кто из них победит. Вдруг в воротах монастыря забили в гонги и барабаны. Целая толпа бесов, размахивая знаменами, кинулась с военным кличем к месту боя.

На помощь Сунь У-куну выступили духи – повелители двадцати восьми созвездий и повелители духов пяти стран света. Все они подняли свое оружие и, грозно вскрикнув, обступили кольцом царя оборотней. Бесы так перепугались, что замерли в оцепенении: барабаны и гонги сразу же умолкли.

Однако царь оборотней не выказывал ни малейшего страха. В одной руке он держал палицу, отражая сыпавшиеся на него со всех сторон удары, а другой достал из-за пояса старый холщовый мешок и подкинул его в воздух. Раздался пронзительный свист, и в мешке сразу же оказался Сунь У-кун вместе со всеми духами – правителями созвездий и с правителями духов пяти стран света. Царь оборотней взвалил мешок на плечи и медленно, важно направился к себе. Бесы приветствовали его восторженными криками и вместе со своим повелителем вернулись в монастырь. Царь оборотней приказал слугам принести пятьдесят веревок покрепче и, развязав мешок, стал доставать оттуда пленников и связывал каждого из них в отдельности. Несчастных так туго связали, что они не могли пошевельнуться, а у некоторых даже кожа лопалась. Затем всех унесли в заднее помещение и швырнули на землю.

На радостях царь оборотней приказал устроить торжественный пир, который продолжался с самого раннего утра до поздней ночи. Однако о том, как он закончился и все разошлись на покой, мы здесь рассказывать не будем.

Вернемся к Великому Мудрецу Сунь У-куну и небесным духам, которые лежали связанные на земле. Около полуночи Сунь У-кун услышал жалобный плач. Он стал прислушиваться и узнал по голосу своего наставника – Танского монаха, который причитал:

О Сунь У-кун, достойный друг,

Сколь на себя я негодую,

Что вверг вас всех в беду такую…

Не выйти нам из вражьих рук!

За ослушанье я наказан:

Зачем твоим словам не внял?

Злой дух, как лев, меня подмял,

Теперь повержен я и связан…

Все подвиги и все труды,

Увы, пропали бесполезно!..

Мы – в прахе под пятой железной,

Враги – победою горды!

Кто нас научит? Как нам быть?

Как нам от пут освободиться?

Свой путь на Запад завершить

И восвояси воротиться?

Сунь У-кун слышал каждое слово и проникся жалостью к Танскому монаху. «Хоть он и не послушался моего совета, – думал Сунь У-кун, – и сам виноват, что попал в беду, все же он не забыл обо мне, несмотря на страдания, которые ему приходится выносить. Надо воспользоваться этой глухой ночью, пока бесы все спят и нет никакой