До чего же доброе сердце у нашего Сунь У-куна! Он прибег к волшебному способу, уменьшился и, выбравшись таким образом из веревок, опутывавших его тело, подошел к Танскому монаху.

– Наставник! – тихонько окликнул он его.

Танский монах сразу же узнал Сунь У-куна по голосу и спросил:

– Зачем ты пришел сюда?

Сунь У-кун вполголоса рассказал все, что произошло.

– Брат, – взмолился Танский монах, – спаси меня скорей! Обещаю впредь во всем слушаться тебя и никогда не перечить!

Только после этих слов Сунь У-кун решил действовать. Он сперва освободил наставника, затем Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, потом снял веревки с повелителей духов двадцати восьми созвездий и повелителей духов пяти стран света. Наконец он вывел коня и велел всем немедленно выбраться из монастыря; едва они вышли за ворота, как хватились своей поклажи, но никто не знал, куда ее спрятали бесы. Сунь У-кун повернул обратно, чтобы найти поклажу, но дух созвездия Дракона удержал его:

– Я вижу, для тебя вещи дороже жизни, – сказал он, – довольствуйся тем, что тебе удалось спасти своего наставника. Чего ради искать еще какую-то поклажу?

– Разумеется, жизнь дорога, – отвечал Сунь У-кун, – но для монаха его одеяние и плошка для подаяний еще дороже. У нас там осталось проходное свидетельство, парчовая ряса и золотая чаша для подаяний. Все это для истинных последователей учения Будды величайшие ценности. Как можно отказаться от них?

– Брат! Сходи поищи, а мы тем временем выйдем на дорогу и будем ждать тебя, – предложил Чжу Ба-цзе.

Вы бы видели, читатель, до чего предупредительными оказались духи – правители созвездий! Они окружили Танского монаха со всех сторон и совершили волшебное заклинание. Тут налетел порыв ветерка, и все они благополучно перенеслись через монастырскую ограду прямо на дорогу, спустились с горы и расположились на лужайке в ожидании Сунь У-куна. Время было примерно около третьей стражи. Сунь У-кун неслышными шагами пробирался в монастырь, но оказалось, что все двери крепко заперты. Тогда он взобрался на башню, осмотрел окна, но и они тоже были наглухо закрыты. Он хотел было проникнуть внутрь, но побоялся, что заденет оконные рамы и они задребезжат.

Прочитав заклинание, он встряхнулся и превратился в небесную мышь, или, как говорят в просторечье, летучую мышь.

Если вам интересно знать, как выглядит эта мышь, послушайте:

Мордочка и глазки – как у мыши,

Но еще к тому же два крыла;

Цвета темного, собой мала,

И живет под черепичной крышей.

Солнца свет не мил ее очам —

Все она порхает по ночам,

Радуется лунному сиянью,

На лету хватает комаров,

Поутру летит под темный кров —

Таково ее существованье!

Сунь У-кун нашел незаделанное отверстие в решетине, поддерживающей черепицы крыши, и пролез через него. Он миновал двери и окна и попал во внутреннее помещение, где стал оглядываться и вдруг заметил под окном третьего яруса ярко светившийся столб света, не такой, как от горящих свечей, и не такой, как от светлячков, не похожий ни на зарницу, ни на молнию. У него сильно забилось сердце. Приблизившись к окну, Сунь У-кун увидел, что свет излучают их собственные узлы. Дело в том, что, когда царь оборотней сорвал с Танского монаха его рясу, ее засунули в узел, не сложив как следует. А эта ряса была священной, ее украшали всевозможные драгоценности: жемчужины исполнения желаний, жемчужины мохни, красный агат, красные кораллы, сожженные кости Будды и жемчуг, светящийся по ночам. Вот почему от узла и исходило дивное сияние. Сунь У-кун очень обрадовался, увидев поклажу. Он принял свой обычный облик, схватил узлы как попало, не обратив внимания на то, как они привязаны к коромыслу, взвалил на плечи и пустился бегом вниз. Но надо же было так случиться, что один из узлов оторвался от коромысла и с грохотом упал на деревянный настил! А царь оборотней спал в нижнем помещении, как раз под этим настилом. Его разбудил шум, он сразу же вскочил на ноги и стал неистово кричать: «Воры! Воры!» Все бесы, большие и малые, всполошились, стали высекать огонь и зажигать фонари, метались с громкими криками в поисках вора. Вскоре прибежало несколько бесов с докладом: «Танский монах исчез!» – за ними примчались другие: «Сбежал Сунь У-кун и все остальные пленники!» – докладывали они.

Царь оборотней поспешно отдал распоряжение: «Охранять все ворота!»

Сунь У-кун услышал крики и, опасаясь снова попасть в ловушку, бросил поклажу, перекувыркнулся через голову и, выпрыгнув за окно, сбежал.

Между тем оборотень всюду разыскивал Танского монаха и остальных пленников, но нигде не мог их найти. Уже стало светать. Он взял свою палицу и во главе всей оравы бесов пустился в погоню. Вскоре он заметил под горой всех духов – повелителей двадцати восьми созвездий и повелителей духов пяти стран света, окутанных густым туманом. Царь оборотней приблизился к ним и грозно закричал:

– Вот и я! Куда вы теперь денетесь?

Дух созвездия Саламандры поспешно стал звать остальных духов:

– Братья! Чудовище явилось!

Все остальные духи – повелители созвездий Дракона, Летучей мыши, Зайца, Лисицы, Тигра, Барса, Однорогого барана, Тельца, Енота, Крысы, Ласточки, Свиньи, Рыси, Волка, Собаки, Кабана, Курицы, Ворона, Мартышки, Обезьяны, Шакала, Овцы, Серны, Коня, Оленя, Змеи и Земляного червя, ведя за собой двух повелителей духов пяти стран света – Златоглавого и Сереброглавого, а также небесных духов Лю-дина и Лю-цзя, духов – хранителей кумирен, вместе с Чжу Ба-цзе и Ша-сэном, оставили Танского монаха и белого коня-дракона и все вместе с оружием в руках ринулись на царя оборотней. Но тот поглядел на них и расхохотался. Затем он издал резкий свист, и появилось около четырех, а то и пяти тысяч больших и малых бесов, один другого грознее и сильнее, которые и устремились в бой на западном склоне горы. Тут такая пошла резня, что о ней говорится даже в стихах:

Глава всех оборотней, лют и зол,

Монаха праведного обошел

И вверг его в пучину горькой муки,

А тот не смог противиться ему,

И сам отдался оборотню в руки

Покорный добронравью своему.

Как быть теперь почтенному монаху?

Исполненный раскаянья и страха,

Он ищет путь спасти из западни

Себя и спутников своих несчастных;

Но замыслы его, увы, напрасны.

Как видно, дни страдальцев сочтены;

Однако, зная, что монах не предал веры,