– Хм, предложение интересное, но ты должна знать, что эту должность можно получить только через постель.

– Бо-о-оже, – протянула София, отстраняясь и закатывая глаза, – ты такой романтичный!

Он ухватил её за ладонь, не позволяя вернуться к Луке так сразу.

– Засчитывается, если я уже провела с тобой ночь? – уточнила она с иронией.

Давид энергично закачал головой:

– Разумеется, нет. За тот раз ты можешь получить только увольнение. Я всё ещё считаю твой поступок неэтичным.

Её плечи устало опустились:

– Я думала, твоя феноменальная память распространяется только на то, что ты видел. А она ещё и обид касается. Неудивительно, что ты в разводе.

Они как раз вернулись к Луке и Карине, поэтому Давид не смог отреагировать на эту бессердечную шутку. Впрочем, она, как ни странно, совершенно его не задела. Даже уголок рта дёрнулся в подобии ухмылки.

Анализировать свою реакцию времени не было. Лука, раздававший указания по телефону, положил трубку и уставился на Давида пронизывающим вопросительным взглядом.

Тот заявил, что готов взять на себя обязанность по устранению последствий этой безумной ночки, но при условии, что София останется с ним.

Лука взглянул на них с недовольством, но затем кивнул и начал вводить Давида в курс дела: объяснил, к кому следовало обратиться по какому поводу, какие важные задачи требовалось выполнить. Карина тоже подсказала, что сделать, чтобы сохранить взрыв в тайне от СМИ и обеспечить безопасность химер. Беспокоилась. Давид остановил их движением руки и попросил Софию записать всё в его телефон. Потом он просто взглянет на список и запомнит его навсегда. Как и вообще тот день и ту ночь.

София и Давид сидели на диване в кабинете Давида. Он наконец смог переодеться в чистую одежду. София оставалась в джинсах и футболке, которые ей выдали ещё в штабе Ордена. Было четыре утра. Они пили кофе, молча глядя в пространство. Ни говорить, ни шевелиться сил не было. Им пришлось многое сделать: совершить сотню телефонных звонков, уладить десяток проблем. И это было лишь начало. Грядущий день, уже заявивший о себе робкими лучами восходящего солнца, обещал ещё больше хлопот и переговоров.

Для всех химер и сотрудников лабораторий было найдено временное жильё. Спецслужбы уже начали расследование на месте взрыва. Давид надеялся в ближайшее время получить от них подтверждение, что Адриан сдох, погребённый под тяжёлыми перекрытиями. Важные люди пообещали, что убедятся: информация о взрыве не попадёт в руки журналистов.

– Ты съел салат, – заметила наконец София, продолжая обнимать худые колени.

– Мм?

– Ты съел салат, хотя не любишь, когда еда перемешана.

– Мм… мгм.

Он физически не мог говорить, поэтому просто мычал с нужными интонациями.

Да, Давид съел салат, который принёс из столовой кто-то из коллег, потому как где-то к двум ночи у него свело желудок от голода. Умереть или выжить, но съесть блюдо, в котором курица соприкасается с помидорами? Выбор дался на удивление легко.

Упав на подушку и растянувшись на диване, Давид сгрёб Софию и прижал её к себе. Она сперва напряглась, но затем потянулась и устроилась поудобнее. Диван был небольшим, рассчитанным на одного человека, но оба так устали, что готовы были спать хоть стоя. Уже почти уснув, Давид услышал вопрос:

– Я считаю, нам нужно поговорить. Давай обсудим, какие отношения нас теперь связывают? Кто мы друг другу?

Сперва он хотел застонать: сил не было даже дышать, а уж обсуждать такие темы – тем более. Однако, вместо того чтобы взмолиться о пощаде, Давид пробормотал то, что первым пришло на ум:

– Мы вместе.

Самый короткий и правдивый ответ из всех, что мелькнули в голове В фразе «я тебя люблю» на два слога больше, к тому же эти слова хотелось бы сказать с большим чувством, на что сейчас просто не хватало энергии.

Сперва было тихо. Затем София смущённо отозвалась:

– Если честно, я просто хотела над тобой поиздеваться. Не думала, что ты ответишь. Но… ладно. Я в целом не против, хотя ты тот ещё тип.

Реакции не последовало: Давид уже провалился в сон, и ничто больше не могло помешать ему.

Возможно, это было самое неловкое пробуждение в жизни Давида. Всё произошедшее накануне внесло такой беспорядок в жизнь «Нейма», что обнаружить утром сотрудников А-18 на своих рабочих местах само по себе казалось безумием. Однако Давид не просто распахнул глаза и увидел, как трудится его отдел. Нет, сначала он ощутил присутствие Софии в своих объятиях. Близость отозвалась приятным томлением во всем теле и сладким возбуждением. Он провёл ладонью по её спине и ягодицам, прижимая к себе. Она потерлась носом о его грудь.

И только тогда Давид открыл глаза и в шевелящихся мутных пятнах, в которые превращались люди, когда он был без очков, распознал трудящихся в лаборатории коллег. Сквозь стеклянные стены его кабинета им должно было быть отлично видно доктора Сезара, спящего в приятной компании.

Давид устало простонал и пробормотал в ухо Софии:

– Доброе рабочее утро. Сможешь сделать своё лабораторное лицо?

Она хриплым со сна голосом ответила:

– Нет, конечно, я дорожу репутацией.

Брови Давида поползли вверх, а она продолжила:

– Пускай думают, что ты провёл ночь в своём кабинете с какой-то посторонней женщиной. А София Михельсон просто опоздает на работу.

Пару мгновений он возмущённо пытался найтись с ответом, но потом, заметив, как она сосредоточенно меняет черты лица, понял, что это было не всерьёз.

Его готовность к утренним шуткам по шкале от одного до пяти, где один – это вероятность поножовщины, была близка к нулю. Поэтому Давид, нахмурившись, перелез через Софию, схватил со стола очки и удалился в санузел. Там привёл себя в порядок и вернулся в лабораторию. После него в ванную проскочила София.

Давид просмотрел накопившиеся на столе бумаги и, когда София присоединилась к нему, вышел в лабораторию, сохраняя совершенно бесстрастное лицо.

Все с такой готовностью откликнулись на просьбу подойти ближе, что едва не сбили Давида с ног. Сомнений не оставалось: они только и ждали, когда босс соизволит объяснить происходящее.

– Этой ночью террорист проник в жилой корпус и организовал взрыв с целью уничтожения всех химер. К счастью, всех жильцов удалось эвакуировать. Террорист почти наверняка сдох, с надеждой ждём, когда эту информацию подтвердят. Ян Грасс сломал ногу. Больше никто не пострадал.

«Кроме моего сердца, которое разорвалось на сотни кусочков, но оно собралось обратно, так что не стоит упоминания».

– Говорят, это вы всех спасли, доктор Сезар? – раздался вопрос, и Давид неловко прочистил горло.

Он не чувствовал себя каким-нибудь героем, хотя ещё ночью многие благодарили его. И делали это так проникновенно, тихо, глядя прямо в глаза, что от этой искренности ему становилось не по себе. Да он просто искал Софию! Если бы не она, стал бы