Раздались медленные хлопки: Карина издевательски аплодировала.

– Очень проникновенно, Лука. – Она наконец встала с резного кресла, медленно подошла к ним троим. – Какой ты благородный, просто сердце разрывается.

Давид только заметил, что она была чуть выше пастора. Но тому всё равно удавалось сохранять достоинство, даже глядя снизу-вверх.

– У вас есть какая-то история, да? – уточнил Давид, указав пальцем на одного, потом на вторую. – Вас связывают какие-то отношения?

– Я был для Карины ментором. Наставником, – кивнул Лука. – Во время собрания ей захотелось, чтобы остальные вообразили нечто большее, грязное, нечто, что очернило бы меня в глазах других. Но всё, чего я всегда хотел – направить на путь Света. Жаль осознавать, что эту миссию я провалил. Впрочем, я всё ещё тешу себя надеждой. – Он наконец взглянул на Карину: – Ты не пересекла черту. Я ведь знаю, что не ты велела убить Бокмана и Мино. Я знаю, что это не твоих рук дело. Ещё не всё потеряно. Поэтому я хочу, чтобы ты была рядом со мной и сейчас, когда я узнал о предательстве. Шанс на спасение есть у каждой души.

Услышав всё это, Карина мрачно взглянула на Луку и зло сказала:

– Довольно, хватит выставлять меня заблудшей овечкой, заигравшейся в игрушки взрослых дяденек. Именно это бесит меня больше всего! – Она принялась расхаживать вдоль ряда, стуча каблуками по мозаичному полу. – Вы с отцом решили, что я не способна управлять Орденом. Однако я способнее многих из вас. Это я объединила вокруг себя половину верумцев. Да, немного не дожала, но проделанная работа впечатляет! И после этого я всё ещё недостойна?!

Давиду так и хотелось сказать: «Просто угомонись». Нервозность, исходящая от Карины, утомляла.

– Что теперь? – раздался голос Софии.

Она казалось уставшей, поникшей, будто все силы разом покинули её. Давид сделал шаг к ней, чтобы прикоснуться, поддержать. Но к ней прильнул Лука.

– Теперь всё происходящее – моя забота, – заявил он, по-отечески приобнимая. София позволила. – Вы оба вернетесь в «Нейм», продолжите жить там и трудиться. А я сам разберусь с нашими отступниками.

Всё это звучало хорошо. Чертовски хорошо. Давид посмотрел на Софию: а что у них? Теперь, когда всё вернётся в прежнее русло, как сложатся их отношения? Она будет вновь работать в лаборатории, он станет её боссом.

…Наверное, ей лучше перевестись в другой отдел. Тогда он сможет…

Но только приятное волнение от вспыхнувших фантазий сжало грудь, как София произнесла то, отчего у Давида сбился пульс:

– У меня только один вопрос: где Адриан?

Глава 16. «Нейм»

Небо затянуло тучами: ни луны, ни звёзд. Влажный воздух так и дрожал от приближающегося дождя. Запах нагревшегося за день асфальта смешивался с горько-сладким ароматом цветущих деревьев, ветер доносил прохладу мягкими порывами.

Три здания «Нейма» возвышались посреди промзоны как памятники современной архитектуре: стройные, красивые, с голубоватым свечением в окнах уже закрывшихся лабораторий и золотом, льющимся из нескольких квадратиков на фасаде жилого корпуса.

Автомобиль чуть занесло на повороте, когда они въезжали на территорию «Нейма», и голова спящей Софии упала Давиду на грудь. Он закинул руку на её худые плечи и прижал к себе. Глядя, как свет фонарей то вспыхивает, то исчезает на её умиротворённом лице, Давид боролся с чувством тревоги. Не было сомнений, что его вызывало: контроль над ситуацией снова ускользал из рук.

В бегах он принимал собственные решения, ни на кого не полагаясь. Теперь же они с Софией ехали навстречу неясному будущему на заднем сиденье автомобиля кого-то из членов Ордена. Или это была машина самого Луки?

Их уверили: «Вы в безопасности». О Карине и её сторонниках позаботятся. Адрианом займется НСБ. Невольные, случайные участники истории могут возвращаться в «Нейм», жить свои жизни.

Давид не верил в это. Возможно, сказались события последних дней, но он не мог вернуть себе прежнее состояние относительной беспечности. Наверное, потребуется несколько недель, а может, и месяцев, чтобы он почувствовал: ни ему, ни Софии ничего не угрожает.

Машина остановилась у самой площади меж трёх корпусов. Давид осторожно коснулся щеки Софии, её веки затрепетали. Прямо на его глазах черты женского лица слегка преобразились. Сперва показалось, что меняется выражение: брови удивлённо взлетают, рот складывается в хитроватую улыбку. Но спустя мгновение стало ясно: это метаморфоза. У Давида на плече теперь спала совсем другая девушка. Возможно ли привыкнуть к такому? Он не знал. Однако тепло её было знакомым до боли в груди. Он чувствовал его, когда просыпался с Софией в одной постели.

– Мы приехали, – тихо проговорил он.

Она медленно приоткрыла глаза и покосилась на его грудь. Затем чуть отстранилась и сонно заморгала.

Давид вышел из машины и помог выбраться Софии. Едва они оказались на лужайке, автомобиль тронулся, и вскоре о нём уже ничего не напоминало. Давид проводил Софию до жилого корпуса. Оба молчали, но это было не спокойное приятное молчание, нет. Неизвестно, о чём думала она, а вот он внутренне умирал от неопределённости и воскресал от надежды. Почему-то произносить вслух то, что было на уме, не решался. Возможно, боялся, что София хочет большего, чем он. Или ещё хуже – меньшего. А возможно, сам до конца не понимал, чего ожидает. Но его ужасала мысль о том, чтобы просто разойтись, будто ничего и не произошло, а завтра встретиться в лаборатории и вернуться к привычным «Михельсон» и «доктор Сезар».

Он придержал дверь, позволив Софии войти в здание, а затем шагнул следом. Она посмотрела на него с любопытством, но ничего не сказала и просто направилась к лифту. Оба потянулись к кнопке, их пальцы соприкоснулись, и каждый отнял руку. Давид ощутил приятное волнение, сердце забилось чаще. Он всё же вызвал лифт. Стальные дверцы открылись, Давид и София оказались в тесной кабинке. Несколько секунд они напряжённо глядели вперёд, особенно остро ощущая присутствие друг друга. А потом Давид положил ладонь на её талию. София вздрогнула, и в отражении глянцевой дверцы он увидел, как распахнулись её губы.

Длинный коридор привёл их к белой двери, и София застыла, ухватившись за ручку. Давид подошёл почти вплотную, подайся София чуть назад – и уткнётся спиной в его грудь.

Она тяжело дышала, но не торопилась открывать, будто пыталась решиться на следующий шаг. Чуть помедлив, всё так же глядя на гладкую поверхность, София произнесла:

– У меня нет ключа.

Давид рассмеялся. Всё нервное напряжение, что копилось в нём с того самого момента, как он разбудил её в машине, выплеснулось, заразив и её. Она повернулась к нему, открыто глядя незнакомыми глазами.

– Что делать? – спросил он, испытывая непреодолимое желание поцеловать.

Решив, что нет никаких причин, почему он должен отказывать себе в этом, Давид склонился и на пару мгновений прикоснулся