– А ну, змей, признаешь ли ты, что злоумышлял против госпожи придворной королевской чародейки?!

Король так насупил брови, что даже у стражников души ушли в пятки. Я с восхищением смотрела на сурового мужа, сановник же позеленел и снова затрясся:

– Я-а-а-а… Й-а-а-а!.. а… а…

– Ты, ты!

– Ве… ве… в-в-ве…

– В пыточную!

– Нет! – внезапно будто обретя второе дыхание, вельможа рванулся в руках не ожидавших такой прыти стражников, и высвободился из захвата железных пальцев. Но не бросился бежать, а упал на колени и принялся целовать край длинной юбки моего платья. – Нет! Поверьте, госпожа, я тут ни при чем! Это не я! Я тут ни при чем!!

– Слизняк, – припечатал король. – В темницу его – пусть остынет, а то ишь, как разошелся.

– Не верьте им, госпожа чародейка! – кричал Волков… не помню, как его по имени, уводимый во тьму и холод тюремной камеры рослыми солдатами. – Я ничего против вас не замышлял! Я не мог! Я вас люблю!

Кто бы мог подумать, что под прикрытием блестящей лысины бьется пылкое сердце.

– Как-то не верится, что это он.

– Почему?

– Ну… Женская интуиция.

– Или обыкновенная бабская жалость!

– Да ты просто ревнуешь! – я едва не задохнулась от возмущения.

– А ты сразу и растаяла!

Только понимание, что эти обидные слова продиктованы не сердцем, а тревогой за мою жизнь, позволило мне устоять перед соблазном превратить перепалку в полноценную семейную ссору:

– Я всегда таю, когда ты рядом! – Теперь усыпить бдительность противника, а затем внезапно атаковать, когда он расслабится и потеряет способность к сопротивлению. – Но все-таки не пытай его пока!

– Ты делаешь со мной все, что захочешь! – укоризненно заметил самодержец. Лукавая искорка в глазах говорила, что он лучше всех разгадал мою «хитрость», но не сердится.

– Я же ведьма! Погоди хотя бы, пока мы вернемся из отпуска.

– А что изменится? Ведь под письмом – его печать!

– И все же это как-то не вяжется: создать такие сложные, многоходовые комбинации, подставить невинного эльфа, через третьи руки подсунув ему черную книгу… Из осторожности не подписать письмо собственным именем – и шлепнуть печать, которую знает каждая собака!

– Можешь выходить из подполья! – громко объявила я, возвращаясь в комнату: – Рыцарский турнир откладывается до нашего возвращения из отпуска. Король выставит вместо себя какого-то другого бойца, скорее всего, Лаврентия… Кстати, по уточненным правилам поединков, оскорбление может быть смыто даже небольшим количеством крови, так что драка будет длиться до первого ранения с любой стороны. Тренируйся – я поставила на тебя золотой!

– А это по правилам? – усомнилась поборница законности и защитница справедливости.

– Букмекер сказал, что у него есть королевская лицензия на пари – а зачем ему врать? Но, если хочешь, сходи в библиотеку и уточни. Настенька, душа моя, я голодная, как волк!

– А я все съел! – смущенно залился краской по самые уши Иан.

– Нет, не все! – Судя по победному выражению лица, горничная изобрела новый, эльфонепроницаемый тайник для продуктов.

– Все-таки все. – Мальчишка скромно потупил взор.

Вопль возмущения из соседней комнаты подтвердил правоту его слов.

– Еще чаю?

– Да! – Дружно подставленные кружки, столкнувшись боками, мелодично звякнули.

«Спящая красавица» в детстве была одной из моих любимых историй. Разглядывая красочные иллюстрации в богато оформленном подарочном издании сборника сказок, я представляла себя то в роли феи, то на месте хронически не высыпающейся принцессы. Как здорово было бы проснуться чуть раньше своих подданных и пробежаться по дворцу, любуясь, кто как и где спит: ее-то с удобством уложили на сто лет в спальне, а вот остальных дремота свалила в самых неожиданных местах – спасибо крестной!

Впрочем, если страдающая летаргией наследница престола за сто лет наверняка отлежала себе все бока так, что готова была вскочить от первого чиха, то я, закончив сборы далеко за полночь и проспав от силы часа три, поцелуя даже не почувствовала. Повторив попытку, суженый применил тяжелую артиллерию: легонько потряс за плечо.

– Что, уже утро? – Усилия воли хватило только на то, чтобы приподнять веки на три миллиметра… а затем снова уронить.

– Да. – На этот раз поцелуй произвел более сильное – хотя все еще не воскрешающее – впечатление.

– М-м-м… Так рано – солнце еще не встало…

– Скоро подымется. Вставай-вставай, солнышко!

Горячий чай, холодная вода для умывания… бр-р-р, очень холодная! Но лучше всего поднимало на ноги будоражащее предчувствие приключения – не опасного, бросающего из огня да в полымя, а сказочного, волшебного… невероятного! Наконец-то нам с любимым не придется прятаться и оправдываться, опасаясь попасться на глаза дворянам и дворне.

Давненько я не собиралась в дорогу за десять минут – с тех пор, как механический будильник сменили живые горничные, сделавшие некогда более чем вероятную возможность проспать на работу несбыточной мечтой. Платье, макияж, прическа – в творческом азарте Настасья безжалостно взбила отросшую шевелюру, соорудив на моей голове карикатурное подобие лохматой Пизанской башни, наклонившейся сразу на все четыре стороны.

– Ну, как? – с гордостью поинтересовалась девушка.

– Изумительно! – Я постаралась выдать нервную дрожь, охватившую меня при взгляде в зеркало, за восторженный трепет. – Даже на собственной свадьбе не была такой красивой!

Настасья шмыгнула носом – раз, другой… А слезы уже беспрепятственно катились по щекам:

– Я даже не была на вашем венчании, а-а-а-а!

– Не переживай – я там тоже практически не была… Ну, с богом!

Всхлипнув, горничная размашисто перекрестила меня на прощание. Зарита, лопоча по-мартышечьи, обняла колени и профессионально обыскала карманы юбки. Увлеченный общей истерией Иан возрыдал в голос, утирая слезы чумазым кулаком:

– А-а-а!.. А-а-а!.. А-а-а можно я в этой комнате поживу, пока тебя не будет?

– Тебе же вроде выделили собственные роскошные апартаменты? – удивилась я.

– Там скучно. – Эльф выразительно потупил взор нечеловечески огромных выразительных глаз: – И страшно!

– Ладно, живи! – Я поднялась с кровати – как не присесть на дорожку! – Только смотрите, не разбейте ничего в лаборатории!

Маленькая цыганочка сделала подозрительно честное лицо: невинно-прозрачный взгляд темных глаз мог устыдить и ангела. Ладно уж, вернусь – тогда разберусь…

Милый терпеливо ждал меня, распахнув дверцу комфортабельной королевской кареты. Четверка горячих коней агрессивно фыркала и била копытами… Надеюсь, зверюгам не придет в голову порвать удила и закусить пассажирами! К Мусе за время совместного путешествия я успела притерпеться и если не полюбить, то хотя бы свыкнуться. Но эти как минимум раза в полтора крупнее нашей смирной лошадки: поджарые, глазами злобно косят – чистые крокодилы!