– У меня просто хорошая память, – отмахнулся польщенный эльф. – Что один раз увижу, никогда уже не забуду…

А вот у меня память не очень – что вы хотите, «девичья»! Ахнув, я схватилась за карман: не дай бог, опять потеряла где-то по пути! Нет, вот он, найденный Машенькой листок бумаги – сильно мятый, местами подмоченный оригинал письма. Ну, точно – один в один, до последнего знака!

Документы жгли мне руки – их следовало немедленно отправить по инстанциям.

– Я скоро вернусь!

– Булочек не забудь! – неслось мне вслед Ианово напутствие. – Побольше!

Ни в тронном, ни в зале заседаний короля не оказалось. В трапезную я заглянула мельком, только для очистки совести. В личном кабинете и спальне осматривалась основательно – но также безрезультатно. Дворцовая челядь лишь разводила руками: монарх перед ними не отчитывается. В это время дня он мог отправиться куда угодно: прогуляться в саду, пострелять из лука по мишеням, прокатиться верхом… К счастью, мне повезло отыскать любимого в библиотеке, склоненным над толстой книгой.

– Оля! Как хорошо, что ты зашла! – обрадовался он. Если бы у меня не перехватило дух от беготни – непременно ответила бы какой-нибудь колкостью. Вроде того, что вообще провожу в библиотеке каждую свободную минуту, и мы столкнулись случайно. – Я придумал, что делать с твоим малахольным эльфом: отправлю-ка Лаврентия провожать принцессу Радославу домой! Глядишь, в разлуке охолонет… А там и ты вернешься, чтобы дальше малыша опекать и защищать от посягательств…

– Володь, этот ты еще не знаешь, как принцесса тебя подставила! – Пользуясь своим монархическим правом, он занял самое удобное кресло – но и я не была согласна на меньшее! Впрочем, на королевских коленях тоже можно было устроиться вполне уютно… – Ей впору не сопровождающего, а конвой выделять, чтобы ехала без остановок до самой границы и не вздумала повернуть!

– Да ты ревнуешь! – с непонятным восторгом заметил муженек.

– И ничего подобного! – неискренне возмутилась я. – Это вполне объективная оценка!

– Как же она меня подставила? – заинтересовался любимый… И еще кое-чем, что поближе.

– Нажаловалась Орлетте, будто ты ее оскорбил и опозорил. Теперь та, как честный рыцарь, должна с тобой разобраться по-мужски – но, как честный человек, чувствует какой-то подвох, вот и прячется в моей комнате.

– От Радославы?

– От тебя, балда! Такие оскорбления смывают только кровью. А ты мне нужен целым и невредимым!

– Сама ты глупенькая – я ведь могу выставить от своего имени другого бойца.

– У меня на этот счет появилась одна идея…

– Похоже, ты неровно дышишь к Лаврентию – я тоже начинаю ревновать!

– Ну что ты, право! Я никому смерти не желаю, даже ему.

– Вовсе не обязательно драться до смерти. – Король поспешил просветить меня по части правил рыцарских поединков. – Достаточно первой крови. Кто нанесет своему противнику хотя бы легкое ранение – тот и прав. Если только оскорбление было очень тяжким, или поединщик полезет на рожон…

– Не вижу логики!

Любимый вздохнул, удрученный моей необразованностью:

– Считается, что бог на стороне того, кто первым пустит противнику кровь: направляет руку, отводит удар… Наверное, отец рассказывал твоей подружке о старых правилах рыцарских боев, когда действительно дрались насмерть.

– Ты у меня такой умный!

– Что есть, то есть, – скромно потупился мой мужчина.

– Так когда устроим рыцарский турнир?

– Эй! Этого я не говорил!

Скрип двери заставил Володю отреагировать моментально: я и пикнуть не успела, как оказалась под столом. Лежа спиной на широкой мужниной ладони, а согнутыми ногами цепляясь за его колени, я чувствовала себя, как жертва циркового гипнотизера – то есть, при всей кажущейся неудобности позы, вполне комфортно.

Короткий разговор, хлопнувшая дверь – и склонившееся лицо любимого:

– Ну, что – просим пощады?

Вот змей – знает ведь, что в корсете мне ни за что самой не подняться!

– А-а-а! Откуплюсь, чем только пожелаешь!

– Вот это другой разговор!

– Осторожно, помнешь! – Я высвободила руку с уже изрядно пожамканными документами.

– Что это? – заинтересовался неукротимый зубробизон.

Вот и говори после этого, что целеустремленного мужчину ничем от дела не отвлечь – можно, и еще как! Сперва глянул одним глазом, да так и вчитался, не оттащить.

– Ах, змей!

– Мама! – Широкая многослойная юбка парашют, конечно, не заменит – но падение с высоты стула все-таки смягчила.

– Прости, родная! – Раскаиваясь, король становился похож на большого плюшевого медведя.

– С чего вдруг такая спешка?

– Да ведь это же он только что заходил!

Рывком поставив меня на ноги, любимый бросился к двери.

– Не пущу! – Гепардовым прыжком я бросилась наперерез. – На что способен этот злодей, если почувствует себя загнанным в угол?!

– Хорошо-хорошо, я не буду брать «злодея» в одиночку, – усмехнулся он. – Позову с собой стражников… Может, хоть пятеро заслонят меня от распоясавшегося бандита?

– Можно с тобой? – Я чувствовала в его словах какую-то иронию, но совершенно не понимала ее причины.

– Поприсутствуй. Только держись позади.

Арест важного сановника и государственного преступника с говорящей фамилией Волков превратился в настоящий фарс: увидев подсунутый ему под самый нос обличающий документ, тот задрожал мелкой дрожью и закатил глаза, явно намереваясь упасть в обморок.

– В пыточную! – коротко приказал король.

Хрюкнув, вельможа кулем повалился на каменные плиты пола. Хотя доказательств вины для средневекового судопроизводства было предостаточно, мне стало жаль рафинированного аристократа, тщательно завивающего остатки жалкой растительности вокруг выстриженной дикими козами полянки на темечке. Он каждый месяц покупал у меня два кусочка мыла, чутко отслеживая все новинки! Невозможно поверить, что этот гениальный актер, всегда глядящий влажными глазами, будто готовый расплакаться в любую минуту, на самом деле вынашивал план моего зверского убийства!

– Может, не надо сразу в пыточную? – Я всем телом повисла на сурово согнутом королевском локте. – Может, он и так все расскажет?

Тактика «злой полицейский – добрый полицейский» оправдала себя на все сто. Разве что любимый играть в эту игру не желал, торопясь поскорее подвергнуть пойманного преступника заслуженной каре – но уступил перед моим умоляющим взглядом.

– Расскажу! Все расскажу! – горячо заверил «злодей», в озероподобных глазках которого плескалась и шумно била хвостом большая человеческая благодарность.