– Я тебе пошучу, я так пошучу – совсем не смешно станет.

– Ладно, – устало сказала Катерина. – Задавайте ваши вопросы и отведите меня назад в камеру.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Чернов. – Другое дело. Давайте-ка о ваших знакомых поговорим.

Чернов внезапно перешел на «вы» и снова сел на табурет.

– Вам известен некий Карл Фридрихович Филь?

– Кто же его не знает, – пожала плечами Катя. – Он – один из учредителей банка «Отечество»…

– Что вы можете о нем рассказать?

Катерина подумала немного и ответила:

– Очень вежливый, воспитанный человек, никогда не сядет первым, не предложив место женщине, всегда отлично выбрит, подтянут, ему примерно под шестьдесят, но он в отличной спортивной форме…

– Меня не интересует его форма, – раздраженно бросил Чернов. – Вам известно, каким фирмам он выдавал кредиты за последние два месяца?

– Откуда же мне знать, – удивилась Катя, – если это – коммерческая тайна? Такие вещи могут знать только люди из Большого дома – они высоко сидят, далеко глядят…

– Опять шутить изволите?! – Чернов грохнул кулаком по столу.

– Ну что вы, – ответила Катерина, пряча усмешку. – Как я могу шутить при таком большом начальнике?..

Чернов достал сигарету и закурил, не предложив Кате.

– Хорошо. Давайте поговорим об Антибиотике… Что вы о нем знаете?

– Антибиотик – это такой медицинский препарат, – тоном терпеливой учительницы начала Катерина. – Он используется как противобактериальное средство, в частности, для лечения венерических заболеваний. Если у вас какие-то проблемы…

– Это у тебя проблемы, сука! – завопил Чернов, подскочив с табурета. – Опять смеешься?! Я тебя о Витьке-Антибиотике спрашиваю!

– Таковых не знаю, – спокойно покачала головой Катя.

– Не знаешь… У нас есть фотография, где вы запечатлены вместе.

– Ну и что? – Катя широко раскрыла глаза. – Я женщина взрослая, могу позволить себе любые контакты.

– Ну и какие же контакты у тебя были с Виктором Палычем?

– Не помню…

– Вот ваша фотография. – Чернов выхватил из кармана пиджака карточку, которую ему передал Антибиотик.

– Ах, этот… – протянула Катерина. – Мы с ним посещаем один спортивный клуб.

– И все?

– Ну, если вы такой осведомленный человек, – улыбнулась Катя, – то у вас должны быть и другие фотографии… Я устала, больше разговаривать не буду. Отведите меня в камеру.

– Ты, сучка, об этом еще пожалеешь, это я тебе гарантирую, – негромко сказал Чернов, выводя Катю из кабинета. – Пожалеешь очень скоро.

Катерина ничего ему не ответила: она действительно страшно устала и, вернувшись в камеру, сразу легла. В тот вечер ее больше не трогали…

На следующий день Чернов, встретившись с Антибиотиком у станции метро «Елизаровская», доложил, что Званцева «молчит, как Зоя Космодемьянская». Виктор Палыч хмыкнул и, уходя, сказал жестко:

– Рой дальше… Штирлиц ты наш…

Антибиотик ничего не понимал и поэтому не торопился принимать какое-то решение. «Ничего, – думал он. – Пусть посидит девочка. Только на пользу ей будет».

Между тем Катерина, не получая никаких известий от Антибиотика, все больше склонялась к мысли, что раз Виктор Палыч не присылает ни адвоката, ни весточек, то он сам может иметь какое-то отношение к ее задержанию. Или это все-таки дело рук Сергея? Она понимала, что рано или поздно ей придется отвечать на вопрос – как у нее оказался в каблуке кокаин. Виктор Палыч найдет возможность задать его, если только он не был подложен с его ведома. Что тогда говорить? Какую версию строить, чтобы не погубить себя и… Сергея. Катя знала, что не сможет его выдать, даже если он на самом деле отправил ее в тюрьму. Челищев стал ее вторым «я», Катя растворялась в нем, теряла рассудок и силу воли… Было и еще одно обстоятельство, о котором никто не знал, кроме нее. Вот уже две недели у нее была задержка женского цикла. Такое случалось и раньше, но сейчас самочувствие было не совсем обычным. Катя со страхом думала о том, что она, потеряв голову с Сергеем, предохранялась небрежно и вполне могла забеременеть…

В середине дня ее вызвали к дежурному адвокату, который торопливо и формально выдал ей несколько убогих советов. После адвоката ее вызвали к знакомому уже подслеповатому следователю, которого, как оказалось, звали Виталием Ивановичем Мищенко.

Мищенко сообщил Кате, что в отношении ее «избрана мера пресечения – содержание под стражей». Катя перешла из разряда задержанных в категорию арестованных, и вскоре ее должны были перевести в «Кресты». Катерина продолжала теряться в догадках относительно всего, что с ней случилось. Нет, Антибиотик – человек дела, прежде всего – дела, и он не стал бы ее подставлять именно сейчас, когда она была ключевой фигурой сразу в нескольких контрактах.

Но кто тогда остается… Только Сергей.

Перед переводом в «Кресты» ее снова вызвали на допрос. На этот раз побеседовать с ней захотел тот самый опер, который ее задержал.

Когда дежурная привела Катерину в следственный кабинет, Степа Марков встал из-за стола и поздоровался:

– Присаживайтесь, Екатерина Дмитриевна. Меня зовут Степан Петрович Марков, я – старший оперуполномоченный пятнадцатого отдела… Я бы хотел поговорить с вами предельно откровенно и, если хотите, конфиденциально.

Катя усмехнулась:

– Вчера один ваш сотрудник уже пытался это сделать… Добавить мне нечего. Никого из тех людей, что вас интересуют, я не знаю достаточно хорошо.

– Какой сотрудник? – удивился Марков.

– Не знаю, – пожала плечами Катерина. – Он забыл представиться.

– Ладно, – нахмурился Степа. – Мы с этим разберемся, а сейчас я хотел вот что спросить… Нет, ваши знакомые меня не очень интересуют, я их сам знаю, заочно, конечно… А вот вы – вы же на камикадзе не похожи, и наркотики – это что-то новое в вашей биографии… Что случилось-то, Екатерина Дмитриевна?

Катю передернуло. Этот опер сразу ударил по болевой точке.

– Если даже вам, Степан Петрович, это удивительно, зачем же тогда вы меня сюда посадили?

Марков вздохнул:

– Екатерина Дмитриевна, давайте будем точны в формулировках. Посадил вас не я. Сюда вас привел ваш образ жизни, и привел закономерно, только чуть раньше, скажем, чем я предполагал…

– Образ жизни? – возмутилась Катя. – Дай Бог всем такой! Можно подумать, вы тут все – ангелы белокрылые…

Степа мягко прервал ее:

– Давайте не будем вести абстрактные беседы… Я вот что думаю: ваш патрон Виктор Палыч – только не надо говорить, что вы его не знаете, лучше вообще ничего не говорите, – так вот: Виктор Палыч, выжав из вас все, что можно, просто плюнет на вас. Бесплатный сыр бывает только в мышеловках… Антибиотик – умный и расчетливый человек, в его деле действует своеобразный закон сохранения энергии: если где чего-то прибывает, то в другом – должно убывать. Лишние ему не нужны…