«Почему ты предал меня, Сереженька?..»

Терзаемая бесконечными вопросами, на которые не было ответов, Катя не заметила, как задремала…

Из больницы, в которой лежал Челищев, Антибиотик поехал к парку Лесотехнической академии, где должна была состояться встреча с его агентом – офицером ОРБ. Офицера этого звали Валерием Черновым, и завербовать его удалось совсем недавно, в ноябре 1992 года, когда Валера еще был обычным опером из Смольнинского розыска. Попался Валера глупо и банально. Отметив на работе с коллегами получение зарплаты, он решил продолжить праздники уже самостоятельно и в конце концов пьяный в муку оказался в кафе с ласковым названием «Аленка», где и упал лицом в тарелку с салатом «Столичный». На беду Валеры в кафе тогда оказался Слава Поленников со своими братками, опознавший в спящем пьяном опера Смольнинского угрозыска. Слава быстро ошмонал бесчувственного Чернова, сняв с него удостоверение и «ствол», и тут же поехал к Антибиотику.

Остальное было делом техники. Когда Чернов проспался и обнаружил пропажу пистолета и документов, его затрясло от ужаса, но сидевший напротив какой-то ласковый дедушка вдруг сказал, что все, в принципе, можно исправить… Дед опохмелил Валеру хорошим датским пивом и долго с ним разговаривал… Часа через полтора «случайный прохожий» занес в кафе «найденные на улице» табельное оружие и удостоверение. Дедушка, которого звали Виктором Палычем, дал Валере денег на такси, на выход из «штопора» и заверил, что если Чернов будет умным, то карьера у него будет складываться очень хорошо. Валера быть глупым не хотел, и старик не обманул – уже через месяц Чернова перевели в главк, да не просто в главк, а в элиту, в ОРБ…

Антибиотик вышел из машины на Новороссийской улице и пошел дальше пешком. У ворот парка он кивнул двум своим телохранителям, и те разошлись в стороны, невзначай оглядывая подходящих к воротам людей. Виктор Палыч любил назначать встречи у институтов – в студенческой массе посторонние люди сразу бросались в глаза возрастом и одеждой, соответственно, ментам труднее было бы установить наружное наблюдение…

Чернов уже ждал, приплясывая на морозце в легкой курточке.

– Когда ты, Валера, оденешься по-человечески? Тебе что, денег не хватает? – подойдя, спросил его с ласковой укоризной Антибиотик.

Чернов хмыкнул:

– Оденешься тут, как же… У нас нормальную сигарету выкурить нельзя. Вчера сдуру на работе пачку «Кэмела» вытащил, начальник сразу: на какие деньги? Полпачки себе выгреб, а меня коррупционером назвал, вроде как в шутку…

– Понятно, – оборвал его Виктор Палыч. – Трудно тебе. Ну ближе к телу, как говаривал старик Мопассан. У нас тут непонятки… Кто делом Званцевой занимается?

Валера поежился:

– Степа-чокнутый из пятнадцатого отдела.

– А-а, – протянул Виктор Палыч. – Кудасовцы… С этими по-людски не решишь…

– То-то и оно, – вздохнул Чернов.

– А ты-то на что? – озлился вдруг Антибиотик. – Затокал… Что хочешь делай, но Катьку прощупай: чем дышит, что говорит. Мы тебя в следующем квартале продвигать собираемся, вопрос почти решен, смотри – все в твоих руках. Старайся, а мы тебя не забудем, ты же знаешь…

Чернов кивнул и торопливо заговорил:

– Единственное, что удалось узнать: не тех они взяли, кого собирались… Кудасовцы на «черных» ехали, омоновцев еще инструктировали, чтобы те не вздумали «зверей» палками профилактировать… А потом еще начальство говорило: Марков, мол, везучий, подфартило ему, просто подарок судьбы…

– Подфартило, говоришь? Ну-ну… – Взгляд у Антибиотика стал колючим и совсем не ласковым: – Ты, Валера, тему эту пробей.

Чернов досадливо сморщился:

– Да не пробиться там… Про пятнадцатый отдел не зря говорят, что там все на шпиономании головой поехали…

– Ничего, – ответил Виктор Палыч. – Недолго им осталось. Никитку этого, Кудасова, мы угомоним. И отдел его нейтрализуем. Они неактуальными задачами занимаются. Это в то время, когда страна от уличной преступности задыхается! Ничего… Короче, задача тебе ясна? Как хочешь пробивай! Нас время поджимает.

Антибиотик повернулся и, не попрощавшись, пошел к выходу из парка.

Чернов воровато огляделся, закурил сигарету и принял решение отправиться в ИВС, где сидела Званцева…

Под вечер у Катерины случилась очередная стычка с вернувшейся после допроса молодой сокамерницей, видимо, решившей взять реванш за утреннюю экзекуцию. Без каких-либо видимых причин и поводов девка, сняв с себя растоптанный туфель, бросилась на Катю с истошным криком:

– Манду порву, сука. – Она метила каблуком Кате прямо в лицо, но та уклонилась, перехватила левой руку, сжимающую туфель, а правой ткнула девке в лицо. Этот удар Олег называл «кошачьей лапой» – четыре пальца били одновременно в четыре болевые точки на лице: средний – в переносицу, указательный и безымянный – в подглазья, а большой – в горло, под подбородок. «Тяжело в учении – легко на работе», – шутил, бывало, Олег на тренировках, повторяя фразу из «Операции „Ы“», когда обессилевшая Катерина буквально падала на пол. Теперь все эти знания пригодились. Подхватив завизжавшую и ослепшую на время девку за волосы, Катя с размаху ударила ее лицом о стену. Зечка завыла во весь голос, и дверь немедленно отозвалась лязганьем замка. В камеру вошла дежурная, из-за ее спины выглядывал Чернов.

– Что тут происходит? Званцева?! – строго спросила дежурная.

– Вы эту девку не трогайте, не виноватая она, – вступилась за Катю вторая сокамерница.

– Пойдемте-ка, Екатерина Дмитриевна, побеседуем, а то вы тут всех перебьете, – выступил вперед Чернов.

Катя перевела дыхание и покачала головой:

– Без адвоката я беседовать не буду!

Чернов кивнул и осклабился:

– Будет вам и адвокат. Не осложняйте свое положение. Пойдемте. – Чернов начал подталкивать Катерину в спину, и та, поколебавшись, вышла из камеры. Чернов привел Катерину в следственный кабинет, находившийся рядом.

– Ну-с, – сказал Чернов, усаживаясь на табурет и жестом предлагая сесть Кате. – Что мы желаем рассказать?

– Я ничего не хочу рассказывать, – сухо ответила Катерина. – Оставьте меня в покое!

– Ты мне брось тут ваньку валять! – заорал вдруг Чернов, вставая с табурета. – Я сейчас приму заявление у гражданки, которую ты избила, и еще годика три тебе накинем!

Катя устало закрыла глаза и равнодушно пожала плечами:

– Делайте, что хотите.

Чернов пробежался по кабинету:

– Ты мне не указывай, что делать! Отсюда теперь долго не выберешься. Знаешь поговорку: «Большой дом, он потому Большой, что с него Магадан видно».

Валера хихикнул и наклонился к Катиному лицу. Катя слегка отодвинулась:

– Вы бы, не знаю, как вас зовут, побрились, зубы почистили, в баню сходили…