себя он оставил пульт дистанционного управления. — С какого расстояния можно все запустить?

— Думаю, метров с трехсот будет безопасно, — ответил Оскар.

— Тогда включаю предварительное зажигание. Три, два один, мотор.

Эхо щелкнул первым тумблером на пульте, и ракета зашумела, ожила, как созданный Франкенштейном организм. Сопла первой ступени завибрировали, выпустили из себя белый пар. Морпехи стали аккуратно спускаться с лесов, не привлекая к себе внимания. На полпути вниз заметили ползущего к ракете Альфу. На красной земле под красным небом в практически красном лагере за ним тянулся не слишком выделяющийся из общей гаммы кровавый след. С риском сорваться с большой высоты марсиане скатились по лесам и подбежали к полковнику. Тот выглядел, мягко сказать, хреново. Эхо отрезал кусок от своей шкуры и проложил его между раной и броней командира, чтобы кровь вытекала медленнее. Оскар достал из кармана своего армейского комбинезона ампулу с тоником, разломил ее и вылил содержимое полковнику в рот.

— Это должно ненадолго придать сил.

Они подняли Альфу и понесли к тягачу. Вокруг них становилось все больше и больше мутантов, падких до дармовой радиации. Они стекались к пусковой вышке со всех сторон. На их мордах блестела кровь инков и марсиан. Внезапно голова одного из каннибалов повернулась под неестественным углом, а глаза выпучились, стали как надутые воздушные шары. Его обмякшая туша упала, а из-за нее показался Матфей. Раненный уже несколько раз инк продолжал личную вендетту.

— Твари вот-вот обрушат подъемник! — крикнул он.

Нечего было шептаться — твари все равно не говорили на их языке. Они вообще не говорили.

— Нестрашно! — ответил Эхо. — Мы уже все подготовили и запустим ракету издалека. Убегай, скоро здесь будет пекло.

— И мутанты тоже поджарятся? — на лице Матфея блеснул огонек радости.

— В радиусе сотни метров будет инферно. Прыгай в кузов.

— Езжайте без меня. Я попробую собрать оставшихся дикси в кучу. Это единственная возможность разделаться с ними раз и навсегда.

Краснокожий богатырь побежал по лагерю, выманивая каннибалов из всех щелей. Вскоре он скрылся в густой пыли, и с тех пор его никто не видел. Но самоотверженность, с которой Матфей пытался избавить Пустошь от бича божьего, обязательно войдет в самые эпичные легенды… Если будет кому их рассказать. Если выживет хотя бы один человек.

Плотность мутантов, посланников преисподней, на квадратный километр росла с неимоверной скоростью. Из леса на запах радиации бежали остатки их армии — самые хилые особи. План Матфея осуществлялся — скоро все каннибалы окажутся вокруг залитого топливом ракетного стола. Налетай, угощайся! С одной стороны, это радовало, с другой — людям бы еще суметь выжить в этом концентрированном геноциде всего живого, прежде чем ракета устроит геноцид им самим.

Эхо и Оскар положили полковника в кузов тягача, а сами побежали в кабину — один с левой стороны, другой с правой. Простая теория вероятности, самый обычный бросок монетки. Элементарная ситуация, которую один из них не переживет. Справа к тягачу подбежал берлог, схватил морпеха двумя передними лапами, переломил его пополам и стал пить брызнувшую кровь. Госпожа Удача в этот миг оказалась на стороне Эхо, и пока Оскар умирал в конвульсиях, он прыгнул за руль и дал полный ход. Берлог попытался схватить машину, но волею судьбы не успел, а потом его внимание отвлекла лужа ядреного радиационного топлива.

Тягач сбил по пути еще одного мутанта и вырвался на оперативный простор. Он проехал окраину лагеря и остановился за самым последним строением. Эхо дернул ручник и бросился к командиру проверить, выжил ли он. Никто, кроме них, не выбрался из бойни. По крайней мере пока.

Диспозиция в самую критическую для человечества минуту выглядела следующим образом: вокруг ракеты толчется несколько тысяч мутантов, из доблестного отряда морпехов живы только смертельно раненный командир и потрепанный техник, оба безоружны и крайне истощены, а до солнечной вспышки примерно сорок секунд.

— Знаешь, в военной школе бывали симуляции и похуже, — иронизировал Альфа. Люди спасаются юмором, когда их трясет изнутри.

— И как? Прошли?

— Конечно, нет, — успокоил полковник. — Все готово? Пульт у тебя?

— Да. Начать обратный отсчет?

— Жми уже!

Эхо нажал на пуск, но ничего не произошло. Проверил батарейку и нажал снова, с тем же результатом.

— Ракета не получает сигнал!

— Глянь, кто на мостике. — Альфа махнул вперед окровавленной рукой, как художник кистью на пленэре. — Черт бы его побрал.

На вершине стальной конструкции виднелся некто очень похожий на Чарли. Майор пытался попасть в грузовой отсек.

— Он открывает панели! — Крик Эхо пронзил Пустошь. — При открытии панели ракета переходит в ручной режим!

— Теперь ее можно запустить только с мостика?

— Да.

Обновленная диспозиция в самую критическую для человечества минуту: в луже топлива у ракеты толчется несколько тысяч мутантов, и они вот-вот опрокинут пусковой столб, из доблестного отряда морпехов живы только смертельно раненый командир, потрепанный техник (оба безоружны) и психопат, пытающийся попасть в задраенный и, черт возьми, заваренный грузовой отсек, а до солнечной вспышки примерно двадцать секунд. Уровень сложности — мегасуперкошмар.

— Придется лезть обратно! — Эхо рванул с места, но полковник схватил его за руку.

— Стой! Должен же хоть кто-то остаться в живых. А если поблизости нет первоклассной больницы, то я все равно уже труп. Значит, мне и идти.

— Вы еле дышите, сэр.

— Тоник начал действовать. Его для таких ситуаций и придумали — чтобы боец сумел выбраться с поля боя. Ну или с какого-то фига вернуться обратно. Минут на пять его хватит.

В этот момент все вокруг вспыхнуло, как при взрыве светошумовой гранаты на тренировочном полигоне спецназа. Сержант и полковник машинально зажмурились, закрыли уши и только через пару секунд поняли и удивились — марсиане не привозили таких гранат. Они посмотрели наверх и увидели огромное, увеличившееся в несколько раз солнце. Давящая краснота неба стала ярко-алой открыткой из рая. Весь лагерь и лес вокруг тоже — окрасились в белый и ярко-белый цвета.

— Вспышка! — с надрывом проревел Альфа. — Все.

В один слог слова «все» уместился весь градиент эмоций от ярости до полного опустошения. Через пару секунд небо потемнело до обычного дневного света.

Эхо судорожно соображал. Он знал нечто особенное, связанное как раз с такой ситуацией, но не мог вспомнить, что именно. Слишком много сил отдано невыполнимой цели, слишком большие жертвы принесены. Но он все-таки вспомнил.

— Это только свет! Свет летит в два раза быстрее ионов!

— Хочешь сказать, мы еще не просрали миссию?

— Свет долетел до Земли за восемь с половиной минут, а ионы летят около двадцати!

— Сколько осталось времени, пока мы