Народ и это встретил одобрительным гулом. Но Алдар и раньше не очень любил принимать решения под чьим-то давлением, а уж теперь-то…

– Перебьётся, – отрубил он и развернулся, собираясь уйти.

– Мы тебя просим, – раздался ещё один голос.

Знакомый.

Элайра, повар в “Двух гусях”. Советник узнал его.

– Алдар, – повар шагнул вперёд. – Мы хотим, чтобы ты правил этим городом. И собрались не потому, что кто-то позвал или попросил. Мы пришли сюда сами, по своему желанию, чтобы просить тебя возглавить Гатвин. Смотри, сколько нас, – он обвёл рукой Кузнечную площадь.

Народ толпился не только на ней, но и запрудил близлежащие улицы. Алдар окинул взглядом горожан.

“Пожалуй, больше половины жителей тут, – с удовлетворением подумал он. – Ценят!”

– Твоё решение, Алдар? – спросила Шаттнаара.

Бывший советник и не заметил, как целительница появилась в гуще людей. Она встретилась с ним взглядом и подмигнула.

– Нет.

Алдар дождался, пока по площади прокатится гул разочарования, и только потом добавил:

– Я предлагаю на пост правителя Гатвина моего младшего брата, Раваля из дома Энедаль.

Он сделал шаг назад и торжественным взмахом руки указал на парня.

Шаттнаара владела лицом лучше, чем Кайя, поэтому ограничилась расширенными до предела глазами. У девушки же мимика от удивления вышла настолько потешной, что Алдар чуть не рассмеялся.

– Раваль много раз доказывал, что он – человек чести, – бывший советник кивнул в такт собственным мыслям. – Я бы, не раздумывая, доверил ему не только город, но и собственную жизнь.

“В общем-то, уже несколько раз доверял”, – подумалось ему.

– Раваль – образованный человек, – продолжил Алдар, когда улёгся новый всплеск людского шума. – Он учился в… – он извлёк из памяти место, расположенное как можно дальше от Гатвина, – …в Рагорраме, в военной академии.

“Это вот лишнее, – поморщился Раваль. – Можно же проверить!”

– Тайно! – Алдар поднял вверх указательный палец, подчёркивая значимость такого события. – А в секрете там готовят только непревзойдённых мастеров военного дела.

Он произнёс это настолько твёрдо, что поверила даже Шаттнаара.

– Словом, я не знаю другого человека, более достойного этого высокого поста, чем Раваль ден Энедаль! – подытожил Алдар и отступил в сторону, подтолкнув парня ближе к толпе. – Дело за малым: если он согласится…

– Это если мы согласимся, – проворчал кто-то из второго или третьего ряда.

Но большинство уже начало рукоплескать Равалю. Это, конечно, не Алдар, но коль уж тот решил покинуть Гатвин… Да и такие рекомендации от него дорогого стоят.

В конце концов, молодой бургомистр – куда лучше, чем хитрые, прожжённые дельцы из городского совета. Теперь, когда Алдар ушёл, небось, начнут дербанить остатки городской казны… Начали бы! Раваль, если он такой же достойный сын дома Энедаль, как и его старший брат, не даст.

– Вообще-то, бургомистра выбирает городской совет, – негромко, но веско проговорил Эрдаут, в свою очередь выступая вперёд. – Ты знаешь, Алдар, как я уважаю твоё слово, но закон есть закон.

Кто-то из толпы засвистел, ненавязчиво намекая, что он думает о законах и тех, кто во всех ситуациях на оные законы полагается. Людское море заволновалось ещё сильнее: конечно, большинство поддерживало Алдара, но… Не все были рады, что тот прочит на место бургомистра вместо себя какого-то молодого, неизвестного никому парня.

“Подеритесь ещё!” – мрачно подумал советник.

Идея представить Раваля на пост градоправителя уже не казалась ему такой уж удачной.

Но Кайя нашла это правильным.

– А моё слово что-нибудь для вас значит? – тепло улыбнулась собравшимся девушка, вмиг вызвав благоговейную тишину на площади. – Если да… то советую избрать главой города этого достойного человека, – она кивком указала на Раваля.

И на этом вопрос был решён.

О, да. Кайя могла требовать от горожан что угодно. Если бы ей пришло в голову попросить Элайру перейти работать в кузницу, а Хогера – в “Два гуся”, то они бы не возражали, и спросили бы только, на какой срок.

И ответь она, мол, навсегда, – тоже бы не спорили.

Казначей Эрдаут первым присягнул на верность новому бургомистру, не дожидаясь одобрения оного городским советом. Мнение совета вдруг стало малозначимым, тем более, что Раваль почти сразу объявил о его роспуске.

Это его второе решение вызвало у толпы горячее одобрение. Советников, кроме, пожалуй, Алдара, в городе не любили, и мирились с их присутствием, как с полезной неизбежностью, наподобие горького порошка из ивовой коры, прогоняющего лихорадку. На вкус противно, но необходимо иногда.

Так и здесь: советники, конечно, бессовестные мерзавцы, но кто-то же должен управлять городом? Следить за чистотой улиц, за крепостью городских стен, за своевременной уплатой налогов и податей, чтобы было чем потом расплачиваться с каменщиками, укрепляющими эти стены…

Многие жители Гатвина полагали, что справились бы с такими обязанностями не в пример лучше городских советников. Но обычно осознание этого приходило после второй пинты (а после четвёртой – исчезало, уступая место более простым и насущным потребностям). В любом случае до обращений бургомистру с просьбой назначить на соответствующий пост, как правило, не доходило, хотя по законам Велленхэма предложить себя в советники мог любой, ежели за ним не числилось доказанных нарушений этих самых законов.

Но опять же, многие жители не могли навести порядок даже на собственном подворье. Какой уж тут городской совет и порядок во всём Гатвине…

А первым своим решением новый бургомистр, прямо здесь же, на Кузнечной площади, удостоверил законность брака Алдара и Кайи ден Энедаль. И оно вызвало настоящую бурю оваций. Странный слух, что девушка – дочь советника (теперь уже однозначно бывшего, но расставшегося с должностью по своему собственному желанию и с большим почётом) остался в прошлом. Да и то сказать: внешне они-то ни капельки не похожи! А самым недоверчивым указали на разницу в возрасте: если бы слухи были правдой, то Алдар должен был стать отцом в двенадцать лет.

А в это уж совсем не верилось. Стало быть, ничего противоестественного в браке Алдара и Кайи нет. А коли так, можно и выпить за здоровье молодых?

Трактирщики первыми смекнули, что намечается почти всенародное гуляние, и шустро выкатили на площадь бочонки эля и вина. За ними подоспели кондитеры, пекари, прочие лоточники… Пили за молодых до глубокой ночи: хитрые торговцы, когда сгустилась темень, разожгли десятки факелов, и на площади снова стало светло, как днём.

Раваль, как бургомистр, вообще-то должен был прекратить это безобразие, но, посчитав, что сейчас это граничит с кощунством, недолго думая, возглавил его.