Велеран сказал, что возьмет в жены любую, кто оживит это кольцо. Я побывал везде и искал ту, кто сможет его оживить, и вот нашел…

— Почему ты решил подарить Миле кольцо.

— Обернувшиеся… Я объездил свою империю, вашу, Илиндор, но везде кольцо молчало. А тут мы наткнулись на караван, что перевозил обернувшегося. Вроде ничего необычного, торговцы, свободные, вот только зверя везли тайно. Укрыли плотной тканью, наложили кляп. Вот только запах этих тварей навсегда впился в мои ноздри Я чувствую их рядом до того, как заметят следопыты. И в этот раз нюх меня не подвел.

Знаешь, во всех империях, пойманных обернувшихся всегда ожидает только одно — смерть. Но этого укрывали, кормили, и я решил проследить за ними. Стало интересно, кому понадобился этот зверь. И знаешь кому? Миррану.

Ни я, ни мои люди не были готовы к тому, что кто-то решил держать их в неволи. Они же монстры, убивают всех кто рядом. В столице мы упустили зверя, но я запомнил людей, что его перевозили. Мы отследили их, и оказалось, они занимаются отловом обернувшихся, но они не бродят по пустыне, они постоянно кружат вокруг одного поместья. Тебе должно быть знакомо название «Тихое место».

Мы обследовали окрестности, и знаешь, что выяснили? В тех землях практически нет обернувшихся. Там земли караванщиков, всех обернувшихся убивают на месте. И за последние двести лет первого обернувшегося привезли именно люди Миланы, три года назад. После этого их замечали, но они уходили в пустыню, и их отлавливали уже люди маршала.

Тысячи, сотни километров, а они выходят из пустыни и направляются к «Тихому месту». Совпадение? Вряд ли. Мы стали наблюдать. Я выяснил историю поместья. Узнал, что за последние три года оно значительно разрослось, узнал, что Милана является новенькой. Я решил познакомиться с ней, но мое знакомство в поместье не состоялось. Мне отказали, сообщив, что госпожа готовится к поездке на праздник в столицу и никого не принимает.

Как ты уже догадываешься, я решил встретиться с Миланой. Узнав правила, хотел выступить ее защитником на празднике, но неожиданно вокруг нее закрутилось очень много народу. Маршал, герцог, этот ученый Бейлиз, ну и ты. Я решил выждать, посмотреть. Слышал, как маршал в исступлении орал, что он не отдаст тебе свою приманку, и роль, что он уготовил для девушки, стала понятна. Но ученый, герцог… Их интереса я не понял.

— Бейлиз подозревает в ней необычные силы, а с герцогом все просто. Мила забрала из дома воспитания мальчика. Он случайно оказался родным братом жены герцога. Видимо, она решила собрать семью, а герцог ей в этом потакает.

— Вот как? Видимо, беременность толкает ее на сентиментальность.

— Знаешь о беременности?

— Да. Герцог пытался это скрыть, но молодая жена всегда притягивает внимание. Возможно, герцог опасается, что через мальчика будут влиять на жену.

— Мила не собирается продавать пацана. Думаю, завтра они поговорят и разойдутся окончательно.

— Уверен?

— Омелиан категорически против сближения. Я видел, как он умолял Милу не отдавать его. Она поклялась, что не будет его продавать.

— Её ведь могут и заставить.

— Вот как? С удовольствием пообщаюсь с этим смертником.

— Ты серьезно? Она принадлежит Илиндору.

— Мила никому не принадлежит! Ни одна алиэри не является собственностью ни мужчины, ни империи.

— Какой у тебя к ней интерес?

— Я должен ей. И, пока не выплачу долг, останусь рядом. Как обещал, я расскажу Миле твою историю, но заставлять ее еще раз поговорить с тобой не буду.

— Я не собираюсь отступать.

— Я тоже.

Задерживаться дольше больше не было смысла, слившись с тенью, поспешил обратно. Защита дома пропустила меня спокойно. Гордон еще утром дал распознающие маячки. На автомате запустил магию, чтобы проверить, кто где находится. Мои парни были на страже. Почувствовав меня, тут же отчитались.

Все спокойно. В доме все спят. Рабов разместили на первом этаже. Алиэр Томаш остался в доме, не отходит от сына. Он не смог поговорить с госпожой и умолял позволить остаться ему до утра. Мужчина боялся, что, если отойдет от сына, того или вновь заберут, или убьют. Гордон тоже сидел у постели своего сына. Телохранители Милы не спали, стоя у окон, всматривались в темноту. Тор явно был на взводе и своим парням филонить не давал.

Все были наготове, но внутреннее чутье подсказывало, что сегодня будет тихо. Все копят силы для завтрашнего. Бейлиз отозвал своих людей. Люди Горислава тоже ушли. За домом наблюдают только люди Миррана, герцога и Райгона.

Упоминание мастера навело на мысль пообщаться с ним. Я больше времени проводил, мотаясь по морям, защищая границы. От всех этих придворных интриг становилось просто тошно. Наша империя считалась процветающей. Многие говорили, что в голове богини было много магии, но только те, кто жил у ее лика, понимали всю глупость этих заверений.

В прошлом у нас было столько же магии, что и везде. Единственное, что стало для нас плюсом, что редких видов животных и птиц у нас сохранилось больше. Но не потому, что нам повезло, а потому, что мы их не убивали. А бережно охраняли, отдав им для жизни целые острова. Мы исследовали новые земли, берегли магию природы и самих алиэри.

А еще, мы старались служить богине, ведь в отличие от остальных жителей Экиариса, Богиня следила за нами. Её лик не ушёл под землю, как остальные части тела. Огромная голова возвышалась на острове, и из ее глаз текли слезы.

Бабушка говорила, что, когда богиня простит людей и их предательство, то перестанет оплакивать свой мир и, сможет возродиться.

Мы на это надеялись. Но, если мы старались возродить мир, то здесь, в Илиндоре, все было наоборот. Люди бились за власть, надевали на людей ошейники, причиняли боль своим же родным. Отравляли алиэри, пили их магию и совершенно не вспоминали о Богине. Только такие фанатики, как Бейлиз, еще помнили об этом, искали ее отголоски, и тем страшней становилось за Милу, которая невольно стала объектом их внимания.

Слившись с тенью, скользнул на подоконник её комнаты. Хотел проверить, как она спит, но ее магия невидимыми силками затянула в комнату и поставила у кровати. Гордон переодел ее. В светлой ночной рубашке, с разметавшимися по подушке волосами она притягивала взор, и я перехотел уходить.

Вспомнились слова Горислава, что его брат был