Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам не заметил, как пересел с дивана на кровать. Девушка чуть хмурилась во сне и тихо застонала. Хотел ее успокоить, но в результате разбудил. Мила была явно недовольна моей близостью, а мне, наоборот, захотелось быть как можно ближе. Дурачился, подкалывал ее, а она то бледнела, то краснела, в результате вообще схватила свой халат и убежала в ванную.
Надо быть сдержанней, но как? Чувствуешь ее рядом, и в груди все крутит, хочется прикоснуться к ней. Стереть печаль и тревоги с ее лица. Вот только она словно боится всего этого. Боится заботы, защиты…
Дверь в ванную открылась, и Мила вышла. Расчесанная, умытая, с легким румянцем на щеках. Такая нежная.
— Ты хотел поговорить насчет маршала, — заметила она.
— И о нем тоже, — кивнул я, поднимаясь с кровати. — Расскажу сначала о Гориславе и его подарке.
— Я не хочу о нем слышать!
— Мила, перестань. Ты знаешь только одну сторону этой истории, я расскажу, почему заперли хозяйку кольца.
— Разве могут быть весомые причины для этого?
— Угроза её жизни — весомая причина? Если бы ворота открыли, она бы умерла.
— Она в любом случае умерла.
— И эта трагедия до сих пор заставляет людей Солдара носить по ней траур.
— Что? Их темные одежды — это траур?
— Да. Ну так, как? Рассказывать?
Мила только кивнула, прошла к диванчику и села на самый край. Не стал ее больше провоцировать и уселся на подоконник. Рассказывая историю императрицы Солдара, и как на нее стали охотиться обернувшиеся, наблюдал за эмоциями Милы. Мне не хотелось ее пугать, но и скрывать правду тоже было нельзя. Опыт Солдара явно показывал, что незнание ситуации только ухудшает дело. Мила может быть и испугается, но найдет в себе силы справиться со всем, а я помогу.
В результате рассказал ей про все. Про магию роста, про обернувшихся, про маршала, что хочет сделать её приманкой для их отлова. Не стал утаивать правду про вчерашнюю игру, и что за рабы поселились у нее в доме. Сначала хотел промолчать, что Тэо сын Гордона, но управляющий не собирался этого скрывать, и я решил рассказать и про него.
— То, что сейчас назревает в Илиндоре, слишком тревожно, Мила. Не хочу, чтобы ты или твои люди пострадали.
— Но что ты можешь сделать? Ты посол другой страны.
— Я могу стать стеной между тобой и императором.
Мила хмурилась, я наблюдал. Не гонит — уже хорошо. Значит, есть надежда, что поймет и примет мое предложение.
— Эйран, что такое сила крови? Это что? Какое-то волшебство? Почему оно важно?
— Я не знаю, кто это придумал, но ритуал проверки крови тянется уже очень давно. Люди решили, что выбор правителя укажет божественный камень. Вроде бы, как тем самым, получая поддержку и благословение энергии богини. Правители мазали своей кровью живые камни. Если кровь впитывалась вся, значит, правитель угоден божественной энергии, и он становился во главе страны. Но иногда кровь пропадала не вся. Прямой потомок императора не был гарантом наследования сильной крови, конкуренцию ему могли составить или родные братья и сестры, или двоюродные, или вообще сводные, у которых родство было только по линии венценосного родителя. Это как в случае с герцогиней. У нее один и тот же отец с императором, а матери разные. Но по силе крови, как оказалось, именно она должна была занять трон. Вот только Мариус все переиграл, и венец вручили ему.
— А Тэо?
— Видимо, ему досталась сильная кровь от матери, иначе я не знаю, зачем императору затевать такое.
— Эйран, а я могу проверить свою кровь? Могу, например, в своем поместье помазать камень кровью и проверить, пропадет ли вся кровь.
— Можешь. А смысл?
— Ну, если кровь вся впитается, я объявлю себя независимой и отсоединюсь от Илиндора.
— Интересная мысль. Но, как правило, камни таких поместий спрятаны глубоко под землей, а доказательства надо будет предъявить минимум трем представителям разных империй.
— Значит, надо найти наш камень.
— Угу, находишь камень, достаешь его, и тот же самый Илиндор объявляет тебе войну. Пригоняет войска к твоему поместью, магически пробивает его защиту, забирает тебя и камень в столицу. Там все празднуют появление новой императрицы, а камень помещают на новое место. Если повезет, земли, что окажутся под его влиянием, передадут твоему ребенку от императора, если нет, то вручат, как награду, тому же маршалу за успешное завоевание земель. Ну как, готова откапывать камень и заявлять о независимости?
— А Солдар или Острова? Поступят так же? — Мила заметно побледнела, сжала ткань халата и опустила голову.
— Солдар от твоего поместья далеко, им неудобно будет тебя защищать. Хотя, если ты согласишься на предложение стать императрицей, то все возможно.
— А Острова?
— Острова? — я поднялся и, подойдя к ней, опустился на колени. Перехватил прохладные руки и попытался их согреть. — Островам не нужно показывать камень и говорить о том, что ты хозяйка тех мест. Я подтверждаю это и так. Хочешь объявить независимость? Империя островов поддержит тебя.
— И за кого надо будет выйти замуж? — не весело усмехнулась Мила.
— Все намного прозаичней, — улыбнулся я. — Твой витраж доставили в империю и собрали. Моя семья в диком восторге, особенно от полуденного тумана. Мне они не сказали, что это, но даже мой брат был под впечатлением. Написал: «это надо видеть!» Поэтому тебе поступит предложение создавать витражи для будущего храма, и за это империя встанет на твою защиту.
— Витражи для храма? Но разве на Экиарисе есть храмы?
— Пока нет, но строительство первого началось. Это затея бабушки, если хочешь, она расскажет тебе об этом подробней при встрече.
— Ты говоришь серьезно?
— Да. Причем я заручился поддержкой отца, дяди и наследника. Мы давно смотрели на Прибрежное. Хорошие земли, порт. Твое поместье рядом. Мирного договора не будет. Как только прием у Аделоис завершится, мы уедем.
— А пораньше нельзя?
— Хотел бы, — я улыбнулся нетерпеливости Милы, хотя и понимал ее. — Мне надо поговорить с герцогиней и герцогом, да и маршал раньше тебе не даст уехать, обвинит в нарушении правил праздника и может задержать. Мила, один вечер, и уже сегодня
