не в состоянии получать или принимать – не в состоянии быть гостем. Сделать ему подарок означает причинить ему дискомфорт. Он должен немедленно отплатить вам тем же самым, и обычно бывает щедрее вас. Он не может быть кому-либо обязан чем-либо. Он с большим трудом принимает ваше приглашение на обед и, соответственно, обязательство поддержать получасовую светскую беседу после обеда. Идеальный знакомый на первый взгляд, он тем не менее всегда заставляет того, кто его пригласил, и своих соседей по столу чувствовать себя неловко. Хотя его девиз «Лучше отдавать, чем получать», его самопожертвование и акцентированная предупредительность привязаны к внутренне деструктивным импульсам».

К такому типу личности принадлежал пациент Сейденберга. Любой обед был пыткой для него. В конце концов он обратился к врачу. В ходе анализа «у него начали раскрываться аспекты ревности и зависти к хозяину, которые до той поры выступали под маской хороших манер и притворной предупредительности и подавляли способность пациента быть гостем. На самом деле он понял, что его базовым чувством было желание вобрать в себя хозяина и все его имущество! Он не мог бы получить от хозяина то, чему он завидовал, и поэтому стал бы красть (его дом, безопасность и т. п.)».

Затем Сейденберг вспоминает о широко распространенных у разных народов обычаях, особенно в относительно примитивных культурах. У них «считается чрезвычайно дурным тоном выражать восхищение чем-либо, принадлежащим хозяину. Если гость, необдуманно или по незнанию, поступает таким образом, то хозяин обязан предложить эту вещь ему в подарок. Возникновение этого обычая, вероятно, связано с признанием хозяином того, что гость ему завидует. Чтобы смягчить эту зависть и, возможно, чтобы предотвратить зло, вытекающее из его привязанности к этой вещи, он дарит ее гостю».

Сейденберг делает следующий шаг в своем анализе: «Филогенетически для того, чтобы быть гостем, нужно было большее эмоциональное развитие, чем для того, чтобы быть хозяином. Гостю требовался гораздо более высокий уровень сублимации и цивилизованности, чем хозяину, для того, чтобы принимать свою роль и играть ее, не пробуждая тревоги у хозяина и у себя самого. Таким образом, если мы соглашаемся с юнговским представлением… что эмоциональное развитие индивида воспроизводит филогенез, то мы находим объяснение некоторым чертам характера, свойственным психопатологии ежедневной жизни…»[446]

Я несколько раз встречал и в Европе, и в Америке людей, принадлежащих к типу, яркий анализ которого дал этот американский психоаналитик 20 лет назад. Вероятно, этот тип личности может помочь нам понять охватившее весь мир восстание молодежи, которое началось в 1966 г. Подобно «завистливому гостю» – пациенту Сейденберга, этим молодым людям не хватает зрелости, чтобы быть «гостями нашего общества изобилия». Избалованные молодые люди от Калифорнии до Западного Берлина, от Стокгольма до Рима предаются бессмысленному вандализму из-за смутной зависти к миру изобилия, к созданию которого они не имели отношения и наслаждение плодами которого сопряжено для них с чувством вины, как с некой данностью. Годами их призывали лелеять эту вину, сравнивая свою жизнь с участью обездоленных у них дома и за рубежом. Поскольку бедные не исчезнут настолько быстро, чтобы избавить их от острого чувства вины, они могут снизить уровень своего напряжения только посредством символических актов агрессии, направленных против всего, что дорого и важно для объекта их зависти – старшего поколения.

Один из случаев, описанных Давидом Рисманом

Описанный Давидом Рисманом тип «личности, ориентированной на другого», представляет собой описание способа поведения, близко совпадающего с тем, что мы называем «избеганием зависти». Однако в Америке человек такого типа часто стремится подражать образу жизни и потребительским привычкам окружающих, иными словами, покупает вещи, которые могли бы вызвать зависть у тех, кто стоит ниже его в финансовом отношении. Однако Рисман в равной степени считает существенным фактором страх респондентов каким-либо образом выделиться, проявить индивидуальные вкусы, отличные от вкусов других, или позволить себе расточительность, способную вызвать зависть у тех людей, которые могли бы нанести им ущерб.

В 1952 г. в своей обширной монографии «Лица в толпе» (Faces in the Crowd) Рисман представил некоторые из биографий и интервью, которые легли в основание теоретической концепции его труда «Одиночество в толпе» (Lonely Crowd). В некоторых случаях мотив избегания зависти совершенно очевиден. Так, он описывает одаренного студента, страдающего от глубокой неуверенности в себе. Как и многие другие американцы его поколения, он не в состоянии получить удовольствие от собственных необычайных способностей. В эмоциональном отношении он напоминает человека, описанного Сейденбергом. Клайд Хиггинс, как называет его Рисман, притворяется, что считает футбол чем-то важным. Рисман подозревает, что его футбольный энтузиазм либо, как и у многих других студентов, объясняется исключительно желанием скрыть от других то, что он чувствует на самом деле, либо, что более вероятно, этот энтузиазм подлинный, но требуется ему для защиты от чувства вины и тревоги; он не только хочет казаться посредственностью, он хочет испытывать те же чувства, что и посредственность. Рисман продолжает:

«Дарования – это опасно. Если человек по рождению принадлежит к высшему классу, то его дарования могут украшать его жизнь. …Но социально мобильный человек низшего класса склонен относиться к своим дарованиям амбивалентно… если он развивает их, то ему становится в некотором смысле тяжелее развивать отношения с другими людьми. …Таланты человека ставят его в ситуацию конкуренции, в которой он привлекает к себе внимание и становится мишенью… Умаляя собственные дарования, человек тем самым стремится достичь двух сходящихся в одной точке целей: во-первых, избежать «подчинения им», которое могло бы привести к возникновению новых обстоятельств и росту личных амбиций, во-вторых, отвлечь стрелы зависти. В основном это бессознательный процесс, даже если отчасти его можно отнести на счет нарочитой скромности»[447].

Так, далее Рисман пишет:

«Личность, ориентированная на другого, начинает жизнь в группе, боясь упрека: «А, так ты считаешь, что ты лучше всех», и… иногда борется со своими дарованиями, чтобы они не стали причиной конфликта с другими. …Стремления личности, ориентированной на другого, обычно сконцентрированы на ограничениях, связанных с присутствием других – например, с опасностью вызвать их зависть или оскорбить эгалитарные взгляды»[448].

Рисман, однако, ошибается, считая избегающее зависти поведение, которое, как он убедительно показывает, приводит к разрушению собственных талантов человека, особой характеристикой современного промышленного общества. Как мы можем показать, оно имеет гораздо более глубокие корни и выражено в аграрных обществах, у примитивных народов и в изолированных общинах, например в норвежских рыбацких деревнях, сильнее, чем в США. Рисман наблюдал скорее «послеродовые схватки», последствия установки, которая в Америке, в отличие от Европы, все еще направлена на интеллектуальные, а не на экономические