…Моментами меня, убежденного, со стажем почти равным продолжительности жизни, читателя фантастики, охватывает сложное чувство. Чувство двусмысленности своего положения. Описывать здесь мир будущего, в котором случайно оказался, после «Возвращения со звезд», «Полдня», «Гостя из прошлого» и массы не столь хорошо сделанных книг — чистейшее эпигонство.

Слегка извиняет то, что там именно вымысел, а со мной, как ни крути, все это происходит на самом деле.

Но ведь точно так же мог сказать и Эл Брегг, и Женька Славин. Внутри сюжета (и в читательском восприятии) мы с ними абсолютно равноправны.

Разве что, в пику всем своим «товарищам по несчастью», я совершенно равнодушно отношусь к здешним «чудесам техники». Не удивляют они меня и не забавляют, что такое жалкие 70 лет человеческого прогресса по сравнению с достижениями хотя бы и форзейлей.

Зато самое пристальное мое внимание и азарт естествоиспытателя привлекла социопсихология и феноменология мира, так далеко успевшего уйти вбок от исторической развилки.

До этого мы имели дело с четырьмя параллельными реальностями, две из которых создали сами, но там автономное развитие продолжалось от пяти месяцев до года и существенно на психологию и культуру аборигенов повлиять не могло. Здесь же, на «Земле-2», как мы начали между собой называть этот мир, человечество жило по-своему уже полтораста лет. Шесть поколений, если угодно…

…Утром я сообщил народу свое решение. Упирая в основном на любопытство, желание как можно быстрее погрузиться в гущу здешней жизни, я предложил временно отказаться от неспешного парусного путешествия и воспользоваться самолетом. Переложить прямо сейчас руль на 16 румбов и идти в Мельбурн, ближайший город, имеющий воздушное сообщение с Европой.

…Кейси легко договорился в наиболее надежном яхт-клубе об аренде места для швартовки «Призрака» всего за сто фунтов в неделю. Оставив яхту под присмотром роботов, мы впятером вечером этого же дня заняли места в отдельном салоне гиперзвукового стратоплана линии Мельбурн — Дели — Москва — Бостон.

Ничего особенного, по интерьеру, уровню сервиса и ощущениям в полете примерно то же самое, что на «Конкорде».

Единственно Анна была по-настоящему потрясена. До сих пор ей не доводилось летать даже на «Илье Муромце», поэтому и сам взлет, и особенно вид Земли с тридцатикилометровой высоты поверг ее в смешанное состояние ужаса и восторга.

Шульгин, потягивая джин с тоником, успокаивая жену и попутно просвещая, подробно комментировал все происходящее, будто сам налетал на стратопланах миллион километров.

А мы с Ириной и Кейси беседовали о вещах практических. Я поинтересовался, отчего, имея возможность перемещаться со сверхсветовыми скоростями, они на Земле пользуются столь медлительным видом транспорта.

— Не могу ответить достаточно квалифицированно. Хронофизику у нас вообще мало кто понимает, а я и в обычной не силен. Какая-то зависимость между временем, массой и ускорением не позволяет использовать хроноквантовый принцип не только на Земле, но и в пределах Солнечной системы. Зато на межзвездных просторах… Там настоящие парадоксы. Чем дальше летишь, тем меньше полетное время. Теоретически — до Сириуса добираться дольше, чем до другого конца Галактики…

За умными разговорами и кофе с коньяком время (обычное, земное) прошло незаметно, и вот уже миленькая стюардесса не по трансляции, а лично, заглянув к нам в салон, объявила, что лайнер переходит в режим планирования и через полчаса осуществит посадку в порту Домодедово. Температура в Москве сорок по Фаренгейту, или плюс пять по Цельсию.

— Надо же, — сказал я Ирине, — какой интересный инвариант, реальность другая, а аэропорт построили там же. Скажите, мисс, а сколько в Москве всего портов?

— Три, сэр. Еще Шереметьево и Внуково.

Ударение в обоих случаях она сделала неправильное.

— Хоть что-то родное для начала, — улыбнулась Ирина. — Наверное, под Москвой просто нет других подходящих мест…

Кейси слушал наш обмен мнениями с недоумением.

— Вы уже бывали в Москве?

— А что тут странного. Бывали, и неоднократно. Даже жили подолгу. Я читал лекции в здешнем университете, русский язык знаю прилично.

На роль секретаря парень подходил великолепно, старался не лезть не в свои дела, но сейчас все же не выдержал:

— Кстати, сэр Эндрью, я давно хотел вас спросить, почему первым пунктом своей поездки вы выбрали именно Москву, не Лондон? Мне и самому интересно побывать в интеллектуальной столице мира, но все же…

Вот как! Москва — столица мира! Лестно слышать. Я и раньше догадывался, что мы не дураки, но привык считать свой родной город всего лишь «столицей всего прогрессивного человечества». Здешние наши земляки явно пошли дальше.

Я был готов к вопросу, зная, что рано или поздно он прозвучит.

— Причин тут две. Первая — нам не хочется сразу оказаться «дома». Вдруг там все изменилось слишком сильно?.. Лучше адаптироваться постепенно. Поэтапная декомпрессия, так сказать. А во-вторых… Даже бегло пролистав ваши учебники, я нашел момент бифуркации. И связан он именно с Россией. Я же историк все-таки. Вот мне и захотелось все изучить на месте. Покопаться в здешних архивах и так далее.

Объяснение нашего секретаря устроило. Тем более что стратоплан уже коснулся посадочной полосы, и, как всегда в таких случаях, сразу стало не до праздных разговоров.

Погода для середины ноября была непривычно теплая. Ни мороза, ни снега. Пасмурновато, сыро, тянет пронзительный северный ветерок. Здание аэропорта, привокзальная площадь, машины и автобусы на ней, конечно, имеют мало общего с тем, что здесь было при нас. И толпы прилетевших, улетающих и встречающих совсем иначе выглядят. Только язык остался прежним. Нормальный московский выговор, тот же шрифт и понятные слова объявлений и указателей.

Первым делом я нашел пункт обмена валюты. Живого персонала в нем не имелось, только ряды тускло-оранжевых банкоматов.

С помощью Кейси я перевел часть своих капиталов на карточку «Российско-азиатского банка». По интересному курсу семь с половиной фунтов за червонец.

Наследие нэпа?

С тех времен уже сто тридцать лет червонец так и оставался основной денежной единицей, по-прежнему делящейся на рубли и копейки? Удивительная стабильность.

Тысячу червонцев мелкими купюрами я поровну разделил между всеми. С приличной суммой наличных в кармане чувствуешь себя как-то увереннее.

При выходе из пассажирского терминала мы обратили внимание на радующий душу факт. Российские граждане проходили без задержки, а иностранцам, в том числе и нам, пришлось подвергнуться контролю, весьма, впрочем, деликатному.

Элегантные офицеры в зеленовато-песочной форме с вполне традиционным расположением звездочек на погонах почти не глядя совали раскрытые паспорта в щель здешнего аналога компьютера, через секунду протягивали обратно. Момент был неприятный. Что, если по глобальной сети их сверяют с центральной швейцарской картотекой? Тогда вместо ворот Москвы перед нами распахнутся совсем другие двери.