– Если все пойдет по плану, главное сделает Артем… на той стороне. Он толком не успел объяснить, но, как я поняла, если мы не поможем ему здесь, не будем охранять лабораторию, у него ничего не получится…

– Все как всегда! – Макс закатил глаза и закинул себе в рот орех, с хрустом раскусил. – Красавица ничего не может сделать самостоятельно и сваливает на других свои проблемы.

– Не говори так, – тихо сказала Кая, почувствовав, как внутри поднимается тяжелая и горькая волна. – Он рискует больше нашего. Мы даже не знаем, сможет ли он вернуться обратно.

– Почему ты ему поверила? – Макс смотрел на нее не мигая. – Он на той стороне. Что, если он и там отлично устроился? Что, если он в сговоре с тварями и его идейки ведут нас прямиком к…

Андрей явно собирался прервать эту речь, но его опередили.

– Хватит! – Михаил стукнул кружкой по доскам так, что все подпрыгнули. – Мы все приняли решение. Даже если с прорехами ничего не выйдет, мы будем среди тех, кто взял Красный город. А значит, разделим его с остальными. Стены, еда, оружие…

– Цивилизация, – негромко добавил Андрей. – Шанс на то, чтобы закончить то, что начал Сандр, – но на этот раз для людей. Наших людей.

Кая вспомнила татуировку на шее Стерх, но промолчала.

– Мы все из Зеленого, – сказала она Максу, расслабляя мышцы и чувствуя, как вместе с напряжением в теле уходит раздражение. – Мы все – люди. У нас одна цель. Я верю Артему. Он бы никогда не предал нас. Его могут обманывать… но, если мы останемся в стороне, правды точно не узнаем. И повлиять ни на что не сможем.

– За это и выпьем, – прогудел Михаил, берясь за флягу.

– И будем ложиться, – добавил Андрей. – Всем нужны силы.

Он проводил Каю до ангара.

– Готова?

Она кивнула.

– Мне жаль, что я не могу быть там. Но я буду на дирижабле… как стрелок.

Она хотела сказать: «Будь осторожен». Вспомнила воронки от взрывов, огромные машины – чудовищную силу древних, которую Сокол не погнушалась пустить в дело против собственных людей.

Толку говорить «будь осторожен», когда завтра так многое для них обоих – для всех них – будет зависеть от случайности – или удачи?

– Будь осторожен, – сказала Кая, и, после секундной неловкости, они крепко обнялись.

– Ты тоже, – шепнул Андрей ей в волосы. – Я надеюсь, все получится… и вытащить Артема… и того человека.

Она смотрела ему вслед, дрожа от холода и дурного предчувствия, – а потом вдруг дернулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд, как холодное прикосновение.

Недалеко от ангара стоял Север. Она выдержала его взгляд, ожидая, что он первый заговорит с ней, но Север развернулся и исчез в начавшем падать мелком снеге так быстро, что позднее Кая не раз думала, не привиделась ли ей эта встреча.

На этот раз она уснула быстро, утомленная и разомлевшая от сытости, и ей не снились ни дедушка и Марфа, ни Артем и Ган.

Вместо этого она видела себя совсем маленькой, и рядом были родители, которых она едва помнила: отец, огненно-рыжий и громогласный, подбрасывающий ее над головой, и мама – черноволосая, невысокая и изящная, тихо поющая над кроваткой: «Баю-баюшки-баю, баю Каюшку мою».

«Странное имя, – это был отец, – ты его где-то услышала?» – «Твой отец придумал. Сказал: “Только наши дети помогут искупить то, что люди когда-то сделали с миром”». – «Раскаяние. – Отец усмехнулся. – Папа в своем репертуаре. Не надо навешивать слишком много на такую крошку. Это мы должны защищать ее». – «Твой отец хочет, чтобы, когда придет время, она научилась сражаться как он или ты». – «До этого еще далеко. Но я не хотел бы, чтобы до этого дошло. Защищать себя – да, но все же она…»

Они еще что-то говорили над ней, но она не слышала – только блаженно цепенела от их близости, от того, что они были живы, что ничего еще не случилось, а она сама была маленькой и беззащитной – и пока еще верила в то, что родители неуязвимы, бессмертны и всегда сумеют ее защитить.

Они покинули долину Литта – как будто вынырнули из теплой воды на холод.

Темный лес окружал их со всех сторон, но тропа, указанная богами, была ровной и чистой, как будто кто-то ежедневно аккуратно расчищал ее от сломанных веток и упавших листьев. Тени волновались, глядя им вслед, и листья тревожно шелестели над головой.

Первым шел Воргнон. Пластинки его доспехов негромко звякали друг о друга, и время от времени будущий преемник Сандра – и Диара – похрюкивал, как самый обычный кабан.

На них Воргнон не смотрел, с ними не заговаривал. Он, кажется, был очень зол от одной только необходимости работать в команде с людьми и скрывать это не считал нужным.

Ган и Дайна шли за Артемом. Ган – чтобы защитить его, помочь исполнить их часть уговора. Но зачем шла Дайна?

Ей – рано или поздно – придется выбирать нового бога, особенно если они справятся со своей задачей. В новом мире не будет места для неверующих.

Артем надеялся, что Дайна укрывает их мысли от чужих взоров, как она делала раньше. Но спросить вслух боялся – их наверняка слушали. Что, если боги уже знают о частице Гинна, спрятанной в пещере?

Может ли вообще Дайна укрыть разум Гана от Тофф? Он мог быть шпионом, сам того не желая.

Оставалось надеяться, что прямо сейчас у богов были дела поважнее, чем следить за ними. Например, готовиться к схватке с Сандром – сильным и хитрым. Он не дастся им в руки просто так.

Ему же нужно было подумать о том, как убедить богов спасти мир, до которого им нет дела.

Только если каждый мир получит свою частицу Гинна, а круг богов замкнется – миры наконец сумеют разделиться…

В прошлый раз установка с частицей Гинна заработала перед тем, как прорехи открылись. Нужно ли повторить все в той же последовательности, чтобы их закрыть?

От мыслей голова шла кругом.

Арте споткнулся и чуть не упал. Он был очень слаб, несмотря на настои и еду Провидицы, несмотря на краткий и нервный сон на песке рядом с зевом пещеры, несмотря на почти сутки передышки.

После того как сила Аждая покинула его, Арте чувствовал странную пустоту. Узы, связавшие его с Аждая, затянулись узлом еще до прихода в Красный город, и он привык к ним. Кажется, стал понимать Дайну.

– Дайна, – он хотел поговорить с ней и, кроме того, хотел, чтобы они с Ганом шли немного помедленнее, но стыдился об этом попросить, – как думаешь, почему Аждая ни разу не попытался вернуться сам?

Она замедлила шаг:

– С чего ты взял, что он не пытался? Его детей здесь становилось все меньше, но те, что оставались, каждый день воздавали ему хвалу, молились о его возвращения и стенали, как младенцы без матери. Если что-то и может пробиться сквозь пространство и время, то молитвы. Он не мог не знать, как мы жаждем его возвращения. Он должен был пытаться… Но ты сам говорил: у Сандра вышло открыть врата между мирами и подчинить их себе, заставить не только выпускать, но и впускать, лишь после десятилетий поисков… и соединения нашей магии с вашей.