«Дайна, ты ведь сама говорила, что я чужой здесь. Так и есть».

Она нахмурилась и ничего не ответила – ни вслух, ни у него в голове.

«Я не думаю, что будет правильно вмешиваться, – продолжал он. – Да и что я могу поделать? Я даже не знаю, смогу ли вернуться домой… А этого я хочу больше всего, понимаешь?»

Она снова промолчала – может, больше ее защита от чужих взглядов не работала и на этом сеанс связи был закончен?

Его отвлек подошедший Ган.

– Нервничаешь? – В первый раз князь сам заговорил с ним, и Артем поспешил ответить:

– Есть немного. Будет обидно умереть… теперь. – На самом деле до этого момента он не боялся – сам не знал почему, – но сейчас почувствовал, что начинает волноваться.

– Это уж точно. – Ган достал из ножен меч – боги вооружили их – и пару раз рубанул воздух.

Артем засмотрелся на серебристое мелькание стали.

– Интересно, кто здесь делает оружие? – сказал он, хотя для таких размышлений явно было не время. – Город Тофф…

– Тофф оружие не приветствует, – сказала Дайна. – Большую часть делали в городах Диара. Он вообще многое позволял из того, что не позволяли другие боги… – Ее лицо скривилось в гримасе неодобрения. – Его дети – люди, файели, мелны – строили разные механизмы… Теперь все это пришло в упадок. Говорили, что другие боги специально бросили Диара в гущу битвы, потому что многим не нравилось, что…

«Прикуси язык, человек».

Голос Воргнона загудел у них в головах, и все трое вздрогнули от неожиданности. Дайна бросила на кабана красноречивый взгляд, но замолчала, хотя Артем был уверен, что она кинется спорить.

Он понял, почему она молчит. Еще немного – и Воргнон станет богом, одним из пяти в круге. Спорить с ним было себе дороже.

Артем вспомнил тень утеса, визг Ремистра, мягкий голос Тофф, шелест голосов Верфетуйи. Могли ли они подставить неведомого Диара, а потом оказаться в ловушке собственных замыслов из-за исчезновения Аждая?

Почему-то он не сомневался: могли.

Участвовал ли в этом Аждая, который, по словам Дайны, шел против течения? Или не знал о замыслах остальных?

Артем встряхнул головой, с силой потер виски. Он позволял чужой истории, не имевшей к нему никакого отношения, занимать его мысли целиком и полностью.

Некоторое время они молчали, а потом заговорил Ган.

– Как думаешь, Кая успела услышать? Про меня. – Он сморщился, как от кислого, и Артем понял, чего ему стоило заставить себя снизойти до прямого вопроса.

– Я думаю, да. Извини… Надо было с этого начать, но времени было мало.

– Ну да. Конечно. Знаешь ли, братец…

«Тише. Люди, вы что, пришли сюда болтать? Мои чуткие уши слышат даже то, как опадают листья в лесу. Но за вашим гамом не расслышишь и поступь врага».

– Тогда, может, не такие уж они и чуткие? – пожал плечами Ган, и глазки Воргнона налились кровью.

– Он не хотел вас обидеть, – торопливо сказал Артем, но Воргнон его уже не слушал – он насторожился. Жесткие волоски на его морде завибрировали.

А потом вдруг комья полетели у них из-под ног во все стороны, как будто землю пропахало цепью выстрелов. Дайна не удержалась, упала, нелепо взмахнув рукой. Артем тоже не устоял на ногах, но продолжил судорожно сжимать Гинн в кармане. Пальцы обожгло, как будто камень раскалился докрасна.

Битва началась мгновенно, как сходящая с гор лавина.

Сандр пришел не один.

Поскоэли, издав боевой клич, атаковали со всех сторон – с перекошенными от ярости лицами, которые были разрисованы так ярко, что Артем не сразу узнал в них людей.

– Саандор! – кричали они.

И еще:

– Люди! Люди!

– Свобода!

– Са-ан-дор! Са-ан-дор!

– Я думал, он придет один! – проревел Ган за мгно вение до того, как первый поскоэль пал от его меча. – Что нам не придется убивать людей! Ты говорила, что…

Артем не сразу понял, что Ган обращался к Тофф.

Но время разговоров закончилось. Воргнон ревел, раскидывая поскоэлей острыми, окованными металлом клыками. Уже несколько человек корчились на земле со вспоротыми животами, и Артем почувствовал, как съеденное утром просится наружу. Он выхватил меч, но пустить его в ход не удавалось. Воргнон носился по кругу со скоростью и ловкостью, удивительными для его веса, разбрасывая врагов как колоду карт. Меч в руке Гана превратился в серебристый ураган. Без Тофф тут явно не обошлось.

Артем помог Дайне подняться, и она выхватила из-за пояса кинжал.

– Что это? Откуда все эти…

Закончить она не смогла – один из поскоэлей прорвался к ним и бросился на нее с топором. Дайна слепо взмахнула кинжалом, попятилась и покачнулась, теряя равновесие.

Не раздумывая Артем метнулся вперед и вонзил меч в бок нападавшему прежде, чем тот успел нанести Дайне удар. Сразу хлынула кровь, много крови, а потом поскоэль закричал, и Артем почувствовал, как у него на макушке зашевелились волосы и стало холодно, будто весь мир сковало льдом.

Человек, напавший на Дайну, лежал у его ног, вопя от боли, пока Воргнон не промчался по нему, вдавив глубоко в землю. Только тогда крики затихли, а Артема наконец вырвало прямо на сапоги.

Сбоку Дайна снова замахивалась наугад, но Ган оттеснил ее плечом:

– Ты только мешаешь! Прикрой Арте!

Она послушалась и встала рядом с Артемом, дрожа всем телом – то ли от страха, то ли от ярости.

Нападающим не было конца, и лес наполнили яростные визги, звон доспехов, нечеловеческий вой.

– Надо уходить! – заорал Ган. – Их слишком много!

Уходить было некуда. Поскоэли окружили их, и Воргнон не мог защищать их бесконечно. На его шкуре уже расцвело алым несколько ран – пока неопасных.

Артем беспомощно крутил головой, пытаясь заставить Дайну спрятаться за его спиной вместо того, чтобы прикрывать его.

«Приготовьтесь».

Тофф.

Воргнон издал высокий пронзительный визг и насадил на клыки еще одного нападающего, а потом в углах поляны вдруг на миг проступили призрачные силуэты. Тофф. Верфетуйя. Лиелита. Ремистер.

Они явились, чтобы помочь, но тут же исчезли вновь, а в точке на перекрестье их взглядов заклубился вихрь, черный, плотный, искрящийся проблесками молний.

– Назад! – заорал кто-то из поскоэлей. – Назад!

Но было слишком поздно: задние ряды, бегущие со стороны леса, сильно напирали на передние, не давая им отступить.

Артем очень близко увидел лицо одного нападавшего – перекошенное от страха, побелевшее под полосками боевого раскраса – парня немногим старше его самого…