длинной светлой сорочке, и, наверное, это было то, чего я никак не ждала увидеть. Она смотрела с любопытством и не шевелилась, производя жуткое впечатление.

Когда я отшатнулась, девушка поднялась, вылезая из сундука. Она двигалась как-то странно, плавно и медленно. За тем исключением, что у нее были очень сухие волосы, а неестественная бледность кожи в темноте казалась мертвецкой, девушка была симпатичной. Светловолосой и стройной.

– Ты кто? – севшим голосом спросила я.

Она внимательно меня рассматривала, склонив голову и чуть сощурившись.

– Как тебя зовут? – снова спросила я.

И, к моему удивлению, девушка ответила:

– Жизель.

– Жиз… погоди, ты дочь Рейгана… Стой, я не понимаю! О тебе писал мой отец, как ты здесь… Тебя запер Мэнфорд?

– Запер, – эхом откликнулась она. – Я люблю снежинки. Их здесь много. Посмотри!

Она закружилась по комнате, ловя руками невидимые снежинки, но не рассчитала траекторию и врезалась в старое пыльное кресло.

– Осторожно! – Я подскочила к ней, чтобы помочь подняться.

Жизель смеялась. И вдруг так же резко прекратила, с легкостью оказавшись на ногах. Посмотрела в дальний угол и что-то забормотала.

– Мертвый мальчик, – наконец я смогла разобрать хоть что-то, – он всегда здесь. Почему? Мно-о-ого мертвых мальчиков. Мертвые поколения. Они исчезают не сразу…

– Там никого нет. Жизель, давай спустимся вниз, ладно? Я обещаю, если тебе причиняли вред, это прекратится…

Она вырвала руку из моей и отскочила к стене, тяжело дыша. В широко раскрытых глазах читался неподдельный ужас. Жизель смотрела на что-то за моей спиной. Я подумала было, что она снова видит какого-то призрачного мальчика, но потом услышала вполне реальные шаги. И резко обернулась.

– Ты обожаешь лезть не в свои дела, да, Кайла? – спросил Мэнфорд.

– Не в свои? Девушка больна! Ей нужен целитель!

– Тебя это не касается. Кто разрешил тебе сюда войти?

– Я услышала ее голос, когда спала! Райан солгал, что чердак пуст. Думаете, я вот так возьму и поверю, что она заперта здесь по собственной воле?

– Она моя дочь. Жизель действительно больна, но что я должен, по-твоему, сделать? Запереть ее в больнице, как это сделали вы с сестрой? Лишить магии, отдать на растерзание менталистам и превратить в безвольное растение?

– Да, конечно, гораздо лучше запереть ее на чердаке, среди кучи хлама, где она может пораниться или задохнуться в одном из сундуков! И вместо того, чтобы бросить все свое состояние на то, чтобы облегчить ее муки, бегать по всему свету и искать мифический дневник магического гения, который якобы может помочь! Не гнушаясь ни похищениями, ни шантажом. Рискуя жизнью сына и безопасностью внучки. Браво, Мэнфорд, вы удивительный кретин.

– Жизель сама выбрала это место. Ей здесь спокойнее.

– Конечно. Ничуть не удивлена. Вы ведь дружили с моим отцом, наверняка переняли его передовые методики воспитания. Может, хоть вы расскажете, что такого делаете с дочерьми, что они сходят с ума? Погодите… Кто такой Рейган?

Мэнфорд нахмурился и занервничал. Он переводил взгляд то на меня, то на дочь, снова погруженную в чертоги собственного разума.

– Откуда ты взяла это имя?

– Какая разница?

– Рейган – мое второе имя. Я представлялся им твоему отцу. Допрос окончен? Ты ее пугаешь. Идем вниз.

– Мертвые мальчики не уходят сразу, – захихикала Жизель. – Они еще долго живут здесь…

Она ткнула указательным пальцем в свой лоб.

– О чем она?

– Кайла, она больна. И боится незнакомых людей. Извини, что Жизель тебя напугала. Идем в мой кабинет и поговорим, – взяв себя в руки, произнес Мэнфорд.

Я не сомневалась, что услышу очередную складную ложь, и колебалась. Мне хотелось увести Жизель отсюда, помочь ей, и в глубине души я даже понимала почему. Я была отвратительной старшей сестрой. Занятая своими страданиями, я не заметила того, как плохо было Ким. А с тех пор, как она попала в больницу, так и не нашла в себе силы ее навестить.

Что произошло с Жизель? Почему у двух друзей и соратников, занимавшихся исследованиями магии, безумные дочери?

– Если вы с отцом были друзьями и он знал о состоянии Жизель, почему просто не передал вам копию дневника Конрада? Если вы были друзьями, то знаете, что моя сестра не монстр и не садистка, вы могли обратиться к ней, а не похищать меня. Раз вы не обратились к моей семье за помощью, там явно не спасительный ритуал для Жизель. И оставлять меня в живых вы не собираетесь, иначе ваш сын не прятал бы меня от Герберта. Чем вы занимались с моим отцом, Мэнфорд? Что вы сделали с Ким и Жизель? Что за ритуал создал Конрад Кордеро? Вы либо ответите на эти вопросы, либо я расскажу Райану о том, что Стелла – его дочь. И посмотрим, решится ли он помогать вам и дальше, зная, что спасение дочери – последнее, о чем вы думаете!

Я блефовала. Понятия не имела, хватит ли Райану моральных качеств, чтобы остановить творящееся безумие. Возможно, он всего лишь умело играл и у Мэнфорда не было от приемного сына секретов.

Жизель вдруг закричала. Пронзительно, хрипло, так, что наверняка было слышно в каждом уголке дома. Следом раздался звон. В свете луны в окровавленной руке девушки мелькнул осколок. Мелкая крошка разбитого зеркала впивалась ей в ноги, но Жизель, казалось, совсем не замечала боли.

Она бросилась на Мэнфорда с невероятной для хрупкой девушки силой. Они рухнули на пол, доски опасно заскрипели. Ступор длился доли секунды, а потом я подскочила к ним и с нечеловеческим усилием оттащила Жизель от отца. Она кричала и вырывалась, как дикая кошка, и моих сил не хватало.

– Не трогай ее! – рявкнул Хефнер-старший. – Нет!

Одержимая приступом ярости, Жизель была намного сильнее меня. Показалось, ей не стоило никаких усилий отшвырнуть меня в сторону и вновь броситься к отцу. Ее тело охватили сияющие серебром нити магии, сковав движение, но было уже поздно.

Я вскрикнула. На лице Мэнфорда появилось удивление. Всего лишь удивление – вот что чувствует человек, получающий удар осколком зеркала в сердце.

Второй. Третий.

Жизель била яростно, вкладывая в каждый удар ненависть и боль. Я видела, как по ее щекам текут слезы, видела отчаяние в красивых глазах.

Мэнфорд пошатнулся. Из уголка губ показалась струйка крови. Я боялась даже пошевелиться, понимая, что Жизель совсем себя не контролирует. Она словно не могла остановиться.

Мэнфорд упал.

– Мертвый мальчик, – раскачиваясь на месте, произнесла Жизель. – Мертвому мальчику негде жить.

Потом подняла голову, уставившись в пустоту.

– Папа. Где папа? Ты обещал, что я увижу папу!

Я ощутила, как по коже