– Лайтнер, я вырос в этих местах. А этот дом полюбил сдетства, очень часто ходил мимо него и помнил о нем все последующие годы.Незадолго до того происшествия я почему-то особенно часто думал о нем. Теперь ятвердо намерен выяснить, кто им владеет и что все это значит.

– Надо же… – тихо, почти шепотом, произнесЛайтнер. – И вы не знаете, кому принадлежит этот дом?

– Я же сказал – нет.

– И у вас нет никаких соображений на этот счет?…

– Но я же только что сказал, что хочу это выяснить.

– Вчера вечером вы пытались перелезть через ограду.

– Помню. А теперь не будете ли вы любезны сообщить мнекое-что? Вам многое известно обо мне. Вам многое известно о Роуан Мэйфейр. Вычто-то знаете о доме и о семье Роуан… – Майкл вдруг замолчал и пристальнопосмотрел на Лайтнера. – Семья Роуан? – спросил он. – Домпринадлежит им?

Лайтнер многозначительно кивнул.

– Это действительно правда?

– Они владеют особняком более века, – тихо ответилЛайтнер. – И если только я не допускаю печальной ошибки, он перейдет кРоуан Мэйфейр после смерти ее матери.

– Я вам не верю, – прошептал Майкл.

Однако на самом деле он верил каждому слову Лайтнера. Егоснова окутало атмосферой видений, и опять она мгновенно рассеялась. Майклуставился на Лайтнера, не в силах сформулировать ни одного вопроса, которыетеснились в его голове.

– Мистер Карри, прошу вас, сделайте мне еще одноодолжение. Расскажите подробно, какая связь существует между этим домом и вашимвидением? Точнее, как получилось, что вы еще в детстве обратили на неговнимание и запомнили на долгие годы?

– Не раньше чем вы расскажете, что известно обо всемэтом вам, – ответил Майкл. – Вы ведь понимаете, что Роуан…

Лайтнер не дал ему договорить.

– Я непременно посвящу вас во все известные мнеподробности, касающиеся и этого дома, и семейства Мэйфейр, – заверилон. – Но в обмен прошу, чтобы первым начали рассказывать вы – обо всем,что вам запомнилось, что кажется вам важным… Меня интересуют любые детали, дажеесли сами вы не понимаете их сути и смысла. Возможно, я сумею в нихразобраться. Вы понимаете, что я имею в виду?

– По рукам. Ваши сведения в обмен на мои. Но выдействительно поделитесь со мной всем, что вам известно?

– Да, абсолютно всем.

Что ж, сделка стоящая. Предложение англичанина можно считатьсамым захватывающим событием из всех произошедших за последние дни, заисключением разве что появления Роуан у дверей его дома. Майкл с удивлениемпоймал себя на том, что ему просто не терпится выложить этому человеку все,вплоть до мельчайших подробностей.

– Ну, тогда ладно… – начал он. – Как я ужеговорил, мимо этого дома я часто ходил еще мальчишкой – специально делал крюк,чтобы оказаться поблизости от него. Я вырос на Эннансиэйшн-стрит – это в шестикварталах отсюда, у реки. В саду возле особняка я часто видел одного человека,того самого, который был там и вчера вечером. Помните, я спросил вас, видели ливы его? Так вот, вчера я видел его дважды: возле забора и потом чуть поодаль, всаду. Что тут за чертовщина, не знаю, но будь я проклят, если на этот раз он невыглядел точно так же, как в дни моего детства. А мне было всего четыре года,когда я увидел этого типа впервые. В шесть лет я встретил его в церкви.

– Вы видели его в церкви?

И снова Майклу показалось, что, слушая, Лайтнер буквальноест его глазами.

– Да, это случилось в Рождество, в церкви СвятогоАльфонса. Встречу с ним я запомнил навсегда, потому что он стоял не где-нибудь,а в святая святых… Вы понимаете, что я имею в виду? У алтарных перил установилиясли с младенцем Иисусом, а он стоял чуть сзади и сбоку, на ступенях алтаря.

Лайтнер кивнул.

– Вы не сомневаетесь в том, что это был именно он?

Майкл засмеялся.

– Учитывая, из какого квартала я родом, совершенно несомневаюсь. А если говорить серьезно… Да, это был один и тот же человек. Былаеще одна встреча… Я почти уверен, просто многие годы как-то не задумывался обэтом. Однажды я увидел его на концерте. Сам концерт я запомнил навсегда, иботогда выступал Исаак Стерн. Я впервые услышал музыку не по радио, а со сцены.Так вот, среди публики я заметил все того же странного незнакомца. И он смотрелпрямо на меня…

Майкл замолчал. Он вдруг вновь окунулся в атмосферу тогодавнего незабываемого вечера. Непрошеные воспоминания о грустном ипротиворечивом периоде его жизни разбередили душу, и он тряхнул головой, словносбрасывая и отгоняя их от себя. Майкл не сомневался, что Лайтнер снова читаетего мысли.

– Когда вы расстроены, они лишаются ясности, –мягко заметил Лайтнер. – Но все, о чем вы рассказываете, очень важно,мистер Карри.

– Без вас знаю! Все это связано с тем, что я видел,когда утонул. Я пришел к такому убеждению, снова и снова перебирая в памятисобытия тех лет, поскольку после случившегося со мной не мог сосредоточиться нина чем другом. Понимаете, я просыпался и видел перед собой этот дом – и каждыйраз в голове была только одна мысль: «Я должен туда вернуться». Роуан Мэйфейрназвала это навязчивой идеей.

– Значит, вы и ей рассказали…

Майкл кивнул и допил пиво.

– Рассказал, и очень подробно. Она терпеливо слушала,но не могла понять. Хотя одно ее замечание показалось мне очень дельным. Роуансказала, что все это слишком разумно и определенно, слишком конкретно, чтобысмахивать на обычную патологию. Мне думается, ее слова отнюдь не лишены смысла.

– Прошу вас набраться еще немного терпения, –сказал Лайтнер. – Пожалуйста, постарайтесь припомнить какие-нибудьподробности вашего видения, быть может, мелкие детали… Вы говорили, что они неполностью стерлись из вашей памяти.

Майкл проникался все большим и большим доверием к этомучеловеку. Возможно, манеру поведения Лайтнера следовало бы назватьавторитарной, но он обладал даром повелевать в мягкой форме. И никто еще нерасспрашивал Майкла о видениях так серьезно и заинтересованно, даже Роуан.

Исходившие от англичанина понимание и сочувствиеобезоруживали.

– Вы правы, – поспешно произнес Лайтнер. –Поверьте, моя совершенно искренняя симпатия к вам вызвана не толькопроизошедшим с вами печальным инцидентом, но и тем, что вы неколебимо верите вистинность случившегося. Прошу вас, расскажите мне о видении.