Во второй раз она почувствовала себя опустошенной.

Алессия надеялась разорвать круг насилия, в котором жила ее мать; и именно мать нашла ее, когда она рыдала на полу, свернувшись в комок.

«Я не хочу, чтобы ты жила с жестоким мужчиной», – сказала мама.

И начала действовать.

Но все оказалось бесполезно, и теперь Алессия с Анатолием.

Он бросает на нее косой взгляд.

– Что случилось?

Алессия молча смотрит в окно.

– Нам нужно остановиться. Я проголодался, а ты вообще не ела.

Она по-прежнему не обращает на него внимания, хотя голод уже давно ее терзает, напоминая о шестидневном путешествии до Брентфорда.

– Алессия! – рявкает Анатолий.

Она вздрагивает.

– Что?

– Я с тобой разговариваю.

Она пожимает плечами.

– Ты меня похитил. Я не хочу быть с тобой, а ты ожидаешь, что я буду с тобой разговаривать?

– Не знал, что ты можешь быть такой неуступчивой, – бормочет он.

– Это еще цветочки.

Анатолий кривит рот, но ей кажется, что происходящее его забавляет.

– Да уж, carissima, с тобой не соскучишься.

Включив поворотник, он съезжает с трассы на заправку.

– Здесь есть кафе, давай поедим.

Анатолий ставит перед ней на стол поднос с кофе, сахаром, бутылкой воды и сырным багетом.

– Не верится, что это я тебе прислуживаю, – садясь, заявляет он. – Ешь.

– Добро пожаловать в двадцать первый век, – язвит Алессия, демонстративно складывая руки на груди.

Его лицо твердеет.

– Дважды предлагать не буду.

– Делай, что хочешь, Анатолий. Я не буду есть. Сам купил, сам и ешь, – парирует она, игнорируя бурчание желудка.

Сверкнув глазами, Анатолий поджимает полные губы, со вздохом берет ее багет и демонстративно откусывает большой кусок. С набитым ртом он выглядит смешно и самодовольно, и Алессия невольно хихикает.

Анатолий улыбается – настоящей улыбкой, которая доходит до глаз. Он тепло смотрит на Алессию и больше не пытается скрыть свое хорошее настроение.

– Возьми. – Он протягивает ей остаток багета.

Желудок Алессии выбирает этот момент, чтобы громко заурчать, и улыбка Анатолия становится шире. Алессия переводит взгляд с багета на Анатолия и обратно, и вздыхает. Вопреки своему решению, она берет багет и начинает есть.

– Так-то лучше.

– Где мы? – вскоре спрашивает Алессия.

– Недавно проехали Франкфурт.

– Когда мы прибудем в Албанию?

– Завтра. Надеюсь, к вечеру мы будем дома.

Дальше они едят в молчании.

– Доедай быстрее. Пора ехать. Не нужно в уборную?

Анатолий стоит у двери, караулит.

Алессия пьет кофе. Без сахара, как Максим. Кофе горчит, однако она все равно его допивает и берет с собой бутылку воды.

Большая парковка и запах бензина напоминают о путешествии с Максимом – с той лишь разницей, что с Максимом Алессия быть хотела. Сердце щемит при мысли о том, что она уезжает от него все дальше и дальше.

Наш рейс из Гатвика вылетает в Тирану после обеда, и мы дожидаемся его в зале бизнес-класса авиакомпании «Бритиш эйрвейс». Том листает «Таймс» и потягивает шампанское, а я… я на взводе с того самого дня, как Алессию украли.

«Что, если она пошла с ним по доброй воле? Может, она передумала и не желает жить со мной?»

Я не хочу в это верить, но то и дело сомневаюсь. Невыносимо.

Чтобы отвлечься от мрачных дум, я делаю несколько снимков для Инстаграма и возвращаюсь мыслями к событиям утра.

Первым делом я купил Алессии телефон – он сейчас лежит у меня в рюкзаке. Затем я встретился с Оливером и быстро обсудил с ним важные дела относительно имений – к моему облегчению, все оказалось в порядке. Затем я подписал документы о включении в список пэров. Мой адвокат, Раджа, выступил свидетелем. Я сообщил обоим мужчинам усеченную версию событий, касающихся Алессии, и попросил Раджу найти юриста, специализирующегося на вопросах иммиграции. Нужно выяснить, какую визу можно оформить для пребывания Алессии в Великобритании.

Затем, повинуясь неожиданному порыву, я посетил банк в районе Белгравия, где хранятся драгоценности рода Треветик. Если я найду Алессию и еще не все потеряно, то сделаю ей предложение. За века мои предки накопили кучу драгоценностей, созданных именитыми ювелирами. Когда коллекция не путешествует по мировым музеям, то хранится в недрах Белгравии.

Мне понадобилось кольцо, достойное красоты и таланта Алессии. Лишь два показались мне подходящими. Я выбрал кольцо из платины с бриллиантом, сделанное в 1930 году фирмой Картье – в 1935 году мой дед Хью Тревельян подарил его бабушке Аллегре. Изысканное и элегантное: 2,79 карата, и оценивается в сорок пять тысяч фунтов.

Надеюсь, оно понравится Алессии. Если все пойдет по плану, она вернется в Англию с кольцом на пальце – в качестве моей невесты.

Я снова хлопаю по карману, проверяя, на месте ли кольцо, и сердито гляжу на Тома, который набивает рот орехами.

– Держись, Треветик. Не беспокойся, спасем девушку.

Том решил сопровождать меня, когда я позвонил ему и рассказал о произошедшем. Он оставил одного из парней присматривать за Магдой и примчался ко мне. Том любит приключения – именно поэтому он когда-то вступил в армию. Сейчас он словно телефон на зарядке – копит силы для сражения.

– Надеюсь, – коротко отвечаю я.

Однако воспримет ли Алессия нас как спасителей, а не досадную помеху? Не знаю. Мне не терпится сесть в самолет и добраться до ее дома. И выяснить, что ждет меня в Албании.

– Почему ты уехала из Албании? – спрашивает Анатолий, когда мы выезжаем на дорогу.

Его голос спокоен. Алессия подозревает, что Анатолий собирается вселить в нее чувство ложной безопасности. За дуру ее держит, что ли?

– Ты знаешь почему. Я тебе говорила.

Однако она тут же осознает, что не знает, какую историю ему рассказали. Возможно, ей стоит приукрасить правду и тем самым облегчить участь себе и матери. Все зависит от того, что написала Магда.

– О чем рассказала подруга моей матери?

– Имейл перехватил твой отец. Он увидел твое имя и попросил меня прочитать письмо.

– Что там было?

– Что ты жива-здорова и собираешься работать на мужчину.

– И все?

– Практически.

Итак, Магда не упомянула о Данте и Илли.

– Как отреагировал отец?