Али удивленно посмотрела на нее:

– Мне не следовало приходить?

– Нет, я не то имела в виду. – Но Нари смотрела на него так, словно чего-то недоговаривала. – Проходи. Выпей с нами чаю.

Испытывая неловкость, Али вошел в комнату, заметив недовольную гримасу Джамшида.

– Все в порядке? – спросил он у Нари.

– Разумеется.

Вот только Али знал, что в их обстоятельствах Нари никогда бы не ответила на подобный вопрос «разумеется». Она бы разразилась саркастической тирадой, перечисляя все их невзгоды.

– Ты говорил с утра с матерью? – спросила она.

При чем тут его мать? Али мгновенно заподозрил неладное.

– Нет, а что? Она тебе что-то сказала?

Рука Нари на секунду застыла на занавеске, которую она хотела отдернуть. В бледном утреннем свете она вдруг показалась ужасно усталой.

– Нет. Она заходила вчера вечером, проверить, как мы устроились, и все.

– Ты уверена, что это все?

– Да. – Но натянутая улыбка не касалась ее глаз. – Проходи.

С каждой секундой этой напряженной вежливости Али все больше убеждался, что что-то не так. Но зная, насколько замкнутой может становиться Нари, он придержал язык и молча проследовал за ней на маленький балкон с видом на джунгли. Вокруг низкого столика с фруктами, выпечкой, чаем и соками были разложены подушки.

Нари жестом пригласила его сесть, и Али сел. Затем она щелкнула пальцами в сторону брата и стала чуть больше похожа сама на себя.

– Э, нет, Джамшид. Не вздумай улизнуть, ты тоже присоединишься к нам. – Она опустилась на одну из подушек и потянулась за чашкой чая. – Знали бы вы, сколько раз мне приходилось выслушивать нотации об истеричности женщин, но все мужчины, которых я знала, еще дали бы нам фору.

Джамшид сел, продолжая хмуриться. Али поерзал, а затем решил не ходить вокруг да около.

– Прости меня, – сказал он, встречаясь с Джамшидом взглядом. – Прости за ту ночь, Джамшид. Я боялся, что меня поймают и что мой отец совершит что-нибудь ужасное, если узнает, что убийца – шафит, но это никак не оправдывает моего поступка. Я не могу взять свои слова обратно и понимаю, если ты не можешь мне доверять… Я также помню свои грубые высказывания в адрес вашей веры и вашего народа. Теперь я знаю, что еще до того, как Нари прибыла в Дэвабад, ваше племя имело полное право смотреть на меня с недоверием. И мне искренне жаль.

На мгновение воцарилась тишина, в воздухе повисло напряжение, а затем Джамшид заговорил, не сводя глаз с Али:

– А о нас с Мунтадиром?

Мунтадир. Имя его брата было незаживающей раной, и Али не знал, перестанет ли она когда-нибудь болеть. Перед мысленным взором предстал его улыбчивый старший брат, всегда безмерно обаятельный, и Али подумал, как же больно было ему постоянно носить эту маску. А он носил, и от этого у Али сердце обливалось кровью.

– Мунтадир спас мне жизнь, – сказал Али, заметив, что Нари опустила глаза. – Я до конца своих дней буду сожалеть о том, как складывались наши отношения в последние месяцы, и о том, что мое поведение вынуждало его многое скрывать от меня. Но я… несказанно рад, что рядом с ним был кто-то вроде тебя, с кем он мог разделить минуты своего счастья.

Сказав это, он наконец увидел, как надменный фасад Джамшида дал трещину.

– Язык у тебя подвешен, как у политика, – ответил Джамшид, но в его словах не было и намека на обиду. Он быстро вытер глаза. – Ты мне все равно не нравишься. Я согласился с тобой работать только потому, что Нари попросила. Тебе предстоит пройти очень долгий путь, чтобы заслужить мое доверие.

– Я буду молиться, чтобы однажды мне это удалось, – искренне сказал Али, подливая себе чаю. – Возможно, это станет для нас новым началом.

Что-то дрогнуло в лице Джамшида, но тут раздался стук в дверь и вошел приказчик.

– Королева желает видеть вас, принц. А также бану и бага Нахид.

Боже, неужели мать следит за каждым его шагом? Али пришел всего несколько минут назад.

– Мы скоро будем, – покорно вздохнул он.

Нари поднялась с места.

– Я только захвачу свою накидку.

Джамшид налил стакан темного сока и подвинул его Али.

– Тамариндовый сок, на дорожку, – предложил он. – Я знаю, ты его любишь.

Али нахмурился:

– Любил, пока кто-то не попытался отравить меня… – Он осекся, заметив вызов в глазах Джамшида. – Ах ты…

Джамшид шикнул, кивая на спину отошедшей в сторону Нари.

– Мы же не хотим ее расстраивать. – Он поднял свой стакан и мрачно улыбнулся. – За новые начала. – Он наклонился вперед, понижая голос: – Предашь мою сестру, обидишь ее хоть чем-то, и в следующий раз, когда тебя отравят, рядом не будет никого, кто мог бы вмешаться.

Не доверяя своему голосу, Али нечленораздельно прокряхтел что-то в ответ. Нари вернулась в халате с капюшоном, накинутом поверх одежды и ее небрежной косы.

– Пойдемте, – сказала она таким тоном, словно они направлялись на похороны.

В коридоре Али пропустил Джамшида вперед и повернулся к Нари.

– Ты уверена, что все в порядке? – снова спросил он. – Или мне не нужно было говорить…

– Нет, – быстро перебила она. – Ты все замечательно сделал.

– Тогда в чем же дело? – не унимался Али. – Из-за чего ты такая… грустная?

Нари остановилась и сделала глубокий вдох, будто чтобы взять себя в руки.

– Все хорошо. Но не нужно делать этого здесь, – добавила она, отстраняясь.

Али с ужасом понял, что неосознанно потянулся к ее руке. Он тут же отступил назад.

– Прости. Я не хотел…

– Ничего страшного. Просто… мы больше не в Каире, где нас никто не знает. – Щеки Нари чуть потемнели от румянца. – Ходят разные слухи. Я бы не хотела, чтобы у кого-то сложилось неверное впечатление.

– Конечно, – хрипло отозвался Али. – Конечно, нет.

– Вот и славно. – Нари еще мгновение смотрела на него, и, несмотря на ее слова, Али готов был поклясться, что заметил вспышку сожаления в ее темных глазах, прежде чем она отвела взгляд. – Я догоню Джамшида.

Али кивнул и последовал за ними только тогда, когда брат и сестра ушли далеко вперед. Он держался на расстоянии, делая вид, что все в порядке, и все прекрасно, и в его груди не вращается мельница из лезвий там, где раньше билось его сердце. Нари права. Али не должен к ней прикасаться – он не должен прикасаться ни к одной женщине, которая не являлась ему женой.

Ты можешь предложить ей стать твоей женой.

Абсурдная мысль непрошено ворвалась к нему в голову, впустив следом за собой такую панику, словно Нари, идущая впереди по коридору, могла прочитать его мысли. Ей-богу, неужели мариды так повредили его разум, что Али утратил всякий здравый смысл?