Она выше тебя, и всегда будет выше тебя. Нари была возлюбленной Афшина, которому даже враги посвящали стихи, восхваляющие его красоту, и женой Мунтадира, знаменитого сердцееда Дэвабада. Как Али мог подумать, что талантливая, прекрасная бану Нахида может заинтересоваться покрытым шрамами девственником Гезири, который постоянно говорит что-то невпопад?

Нет. Не может. А значит, Али будет держать рот на замке, выкинет глупости из головы, узнает, чего хочет от него мать, и положит конец этим размышлениям, которые ставили под удар не только самую дорогую его сердцу дружбу, но и важнейший политический союз.

Хацет ждала их у входа в библиотеку.

– Доброе утро всем, – она улыбнулась сыну. – Я слышала, что ты ни свет ни заря уже занимался агитацией в мечети.

– Если под агитацией ты подразумеваешь совместную молитву и искренние разговоры с народом об их жизни, то да, – ответил он. – Мне понравилось.

– Рада это слышать. – Улыбка матери дрогнула, и она взяла его за руку: – Алу, здесь есть кое-кто, кого ты должен увидеть. Я не хотела шокировать тебя вчера, но…

– Кто? – спросил Али. У Хацет был встревоженный вид, и он понимал, что для этого нужен серьезный повод.

– Устад Исса.

–  Исса?

Когда она больше ничего не сказала, Али направился в библиотеку, все еще не веря своим ушам. Но едва он распахнул дверь, как увидел в окружении книг пожилого ученого, закутанного в домотканое одеяло. Он мигал своими огромными изумрудными глазами, как летучая мышь.

– Устад Исса, боже мой, – пробормотал Али. – Мир твоему дому, – он в несколько шагов пересек длинную комнату. – Когда ты сюда приехал?

Прежде чем ответить, Исса перевел взгляд на Хацет.

– Совсем недавно. Путешествие утомило меня, и я попросил несколько дней, чтобы оправиться.

– Но ты ведь был в Дэвабаде, – сказал Али, ничего не понимая. – Как тебе удалось сбежать?

– Похоже, за это мы должны благодарить тохаристанку Разу, – вмешалась мать. – Она объяснила Афшину, что Исса травмирован вторжением ифритов, и убедила того сжалиться над бывшим рабом и помочь ему покинуть город.

Али и сам невооруженным глазом видел, что Исса травмирован, но был потрясен, узнав, что ему помог именно Афшин.

– Есть ли какие-нибудь новости из города? – взмолился он. – О моей сестре, об остальных Гезири…

Ответила снова Хацет:

– Зейнаб жива. Она успела предупредить Гезири, и те, кто был в секторе, выжили. Судя по всему, они объединились с шафитским сектором и отгородились баррикадами от остальной части города. – Она сделала паузу. – И они не единственные, кто выжил, сынок. По словам Иссы, Мунтадир тоже жив.

Али уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова.

Первым отреагировал Джамшид, вскинув голову:

– Что?

– Мунтадир жив, – повторила Хацет. – Исса говорит, его держат в плену во дворце.

– Боже правый! – У Али подкосились ноги, и он резко сел. Слезы защипали глаза. – Вы уверены? Вы в этом уверены?

– Нет, – сердито ответил Исса. Когда Али повернулся к нему, он пояснил: – В этой ситуации ни в чем нельзя быть уверенным, юноша. Эмир окружен врагами, легко склонными к насилию. Они могли убить его с тех пор, как я покинул город. Госпожа Манижа угрожала сделать именно это, если Гезири вместе с твоей сестрой не сдадутся.

– Они не убьют его. – Это сказала Нари, перекинувшись на удивление многозначительным взглядом с его матерью. – Не сейчас. Мунтадир представляет слишком большую ценность, а Манижа не глупа.

– Мы должны спасти его, – заявил Джамшид.

– Мы должны спасти много кого, – поправила Нари. – Ты теперь Нахид, Джамшид. Ты несешь ответственность за весь Дэвабад.

Джамшид хотел было взбунтоваться, но к этому моменту оцепенение Али спало, а вести о брате и городе толкнули его на активные действия. Он пересек комнату, хватая кусок пергамента и угольный карандаш.

– Исса, мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь.

Ученый скорчил кислую мину.

– Придется много рассказывать. Перед отъездом Разу и Элашия заставили меня вызубрить все, что только можно, о провианте, безопасности и прочей подобной ерунде. – Он возмущенно фыркнул. – Разу даже вложила карты в складки моего набедренника.

Али замер, кровь застучала у него в ушах. Это было не простое возвращение «травмированного» старика. Разу нашла способ передать им ценную информацию.

Джамшид шумно вдохнул, и его округлившиеся глаза поймали взгляд Али. В его лице читался ответный трепет: бывший капитан тоже понял, какое сокровище оказалось у них в руках.

– Не могу поверить, что Дара позволил тебе бежать, – выдохнул Джамшид. – Он возглавлял восстание против Зейди аль-Кахтани. Как он мог допустить такую ошибку?

– Разу умеет уговаривать, – тихо проговорила Нари. – Или Дара решил проявить милосердие.

Али оставил при себе свои мысли о «милосердии» Афшина и стал вместо этого мерить шагами комнату. Если бы он мог, то взял бы Иссу за пятки, перевернул вверх тормашками и вытряхнул из старика все, что тому известно.

– Ты сказал, что Гезири и шафиты не подпускают дэвов в свои сектора. А что ты знаешь о других племенах?

– Когда я вылетал, каждый сектор держался особняком, – рассказал Исса. – Твоя сестра вела переговоры с Аяанле и Тохаристаном, но вроде безуспешно. Сущая анархия, и никто никому не доверяет.

У Али упало сердце.

– Значит, Манижа не контролирует город? Но ведь они наверняка ввели дополнительную армию, охрану…

– О нет, вовсе нет, – ответил Исса. – Разу просила передать вам, что, по ее сведениям, у Афшина осталось меньше дюжины воинов. Поговаривают, он тренирует новый состав, но пока Манижа контролирует лишь сектор дэвов.

Джамшид разинул рот:

– Как им удалось свергнуть твою семью всего с дюжиной воинов?

Али не ответил. Конечно, их было больше дюжины, но Али пока не спешил признаваться Джамшиду, сколько из них он убил лично одной лишь магией маридов. Он бросил взгляд на Нари, но та сидела с каменным лицом и молчала. Почему она никак не реагирует? Ни на возвращение Иссы? Ни на весть об Афшине? Ни на новости о…

Мунтадире. Ох.

Что ж, пожалуй, хорошо, что он промолчал о своих чувствах к ней.

Война. Думай о войне. Это проще. Али вернулся к вопросу Джамшида:

– Они планировали уничтожить Королевскую гвардию и все население Гезири. Манижа – самая могущественная целительница за много поколений Нахид. Добавь двух ифритов и то, во что превратился Афшин, – и они, вероятно, сочли, что этого будет достаточно, чтобы удержать город. Да и, честно говоря, если бы Манижа приняла печать и магия не пропала… не думаю, что остальные племена долго сопротивлялись бы. Кто же захочет отправиться вслед за Гезири…