Хантимирова очень долго пытались расколоть. Кто только ни пытался из него выудить показания на главарей. Даже будучи в камере смертников, ничего не сказал. Мать там на коленях стояла – нет.

Дело Антипова

1948 г.р. Борис Рыбак

Адвокат Сергея Антипова

Тогда адвокаты начинали принимать участие в деле на стадии окончания предварительного следствия. До этого мы их не видели. Следствие вел Фарид Загидуллин. Основной конфликт был у них межличностный, потому что Загидуллин считал, что Антипов очень богат. Что у него есть какие-то деньги почему-то в Израиле.

1949 г.р. Сергей Антипов

Первый лидер группировки «Тяп-Ляп»

В то время? Чтобы у меня были какие-то капиталы в Израиле?! Это был 1978 год! Какие могли быть капиталы, тем более с 1974 года я сидел! Но Загидуллин вообще странный был идиот. Набирал очки на этом деле и поэтому шел на все, абсолютно на все! Вот то самое письмо, каракулями написанное, что ему «Тяп-Ляп» угрожает и прочее, – оно фигурирует во всех книжках, это сто процентов или он сам, или кто-то из его близких написал. Попросил, чтобы ему выдали табельное оружие, какой-то детский лепет! Это письмо никто не мог написать, потому что все заинтересованные люди сидели, абсолютно все.

1948 г.р. Борис Рыбак

Адвокат Сергея Антипова

Дело было абсолютно надутым. Ну там что-то было, отобрали машину у одного, как бы купили, но денег не заплатили. И было там пару изнасилований, абсолютно придуманных. В «Акчарлаке» было варьете, и они взяли танцовщиц в какой-то спортлагерь и там с ними отдыхали. Через три года они вдруг заговорили об изнасиловании.

1949 г.р. Сергей Антипов

Первый лидер группировки «Тяп-Ляп»

Был эпизод, что я якобы изнасиловал танцовщиц варьете из ресторана «Акчарлак». Я просто клянусь, мне такие худые вообще не нравятся, какие там были в этом варьете. Нечего смотреть – одна кожа и кости!

А насчет Соньки Зариповой – она работала секретаршей у Пашки Спирина в «Детском мире». Встретились в ресторане ДТК. А напротив ресторана жил Павлуха. У него там своя квартира, и в ней отдельная комната была. Мы с Сонькой зашли туда. Ну, сделала она минет. Она даже не помнит, в каком году это было. Я тоже не помню, но это было давно. И как-то мусора об этом узнали. А Сонька училась на пятом курсе Торгового института. Ей сказали: «Или ты даешь показания на Антипова, что он тебя изнасиловал, или мы тебя за аморальное поведение отчисляем с пятого курса института». Ну, она на суде сказала, что все было по согласию и никакого изнасилования не было. [Владислав] Баранов [252] встает и судье говорит: «Сделайте перерыв!» Уводит ее, буквально минуты через три-четыре заводит ее всю в слезах и говорит: «Зачитайте ее первые показания». Вот такое изнасилование было.

Рыбак начал протестовать, судья ему говорит: «Рот закрой, если рот не закроешь, я тебя лицензии лишу». И Рыбак рот закрыл, и я его в этом не виню. Потому что на самом деле там уже все решено было сверху.

1948 г.р. Борис Рыбак

Адвокат Сергея Антипова

Дело Антипова в первую неделю просто рассыпалось, там от него ничего не осталось. Свидетели отказались [от показаний], вернее, стали говорить правду. Где-то через десять дней в зале появился подполковник Слава Баранов (его отозвали из отпуска) и свидетелей стали допрашивать по второму кругу. И они запели как соловьи, повторяя то, что нужно было говорить. У нас с Барановым произошел такой диалог: «Ну, Боря, ты молодец, развалил все дело». Я говорю: «Слава, ну ты же прекрасно понимаешь, что, если дело сшито белыми нитками, его развалить ничего не стоит. А если там гвозди забиты и винты завинчены, ни один адвокат его не развалит». Он так посмеялся. «Ну да, – говорит, – правильно».

Дело Сауленко

1944 г.р. Георгий Дядя Жора Сауленко

Участник группировки «Тяп-Ляп»

Пошел я не по делу «Тяп-Ляпа». Меня ни один не сдал. Все мои, как говорится, выросли у меня под крылом. Там же нас накидали полный ОВД, кого ни попадя. Я тридцать суток отсидел, прихожу домой – стены пустые. Мы тогда с матерью вдвоем жили. Я говорю: «Мама, где все?» – «Ой, тут Баранов с Балашовым что вытворяли! Приходили с обыском. Баранов все ящики выдвигал, все на пол высыпал – ну такой хам». Мать ему начала что-то говорить, а он: «Заткнись, а то и тебя приобщим к сыну!» А мать всю жизнь начальницей цеха на заводе СК была, член партии, коммунистка ярая. Из ста икон мне штук десять вернули… Никто же не описывал, никто не считал, сколько у меня забирали. Все в мешок сложили.

Там казус был во время обыска – нашли стодолларовую купюру у меня в столе. Баранов показывает этим, дознавателям, что ли: «А что это такое?» – «Да не знаю, – говорят, – фантик, наверное». А мать поддакивает: «Да, да, это старинные деньги!»

Я выхожу, у меня кипит – ну как это так! Иконы забрали! И я сажусь – грамотный человек, техникум окончил, – сейчас я вам накачу! И во все инстанции начал писать – со злости-то! И в прокуратуру, и в министерство иностранных дел написал – сразу в десять мест. Я писал грубо: «Бандиты, ограбили меня, сами милиция, на тридцать суток меня задержали, а пока я сидел, у меня дома шмон навели, все забрали, ничего не возвращают!» И на основании этой жалобы завели на меня дело по «Заведомо ложному доносу» – была такая статья, до шести лет. Сам себе наговорил на срок.

Меня одного судили, при закрытых дверях в Верховном суде, и только два свидетеля были – Баранов с Балашовым, больше никого в зал не пустили. Сидят, улыбаются, и Баранов мне сразу: «Шесть лет тебе обеспечено!» А у меня адвокат Рыбак – самый известный в то время: «Жора, год условно тебе! Я тебе ручаюсь!» Шесть лет как объявили мне. «Эх ты, – говорю, – Рыбак!» Все было уже там договорено.

Глава 36. Приговоры и последствия

Изначально прокурор просил пять расстрелов: «тепловским» Завдату Хантимирову – как главарю банды и организатору набега, Александру Масленцеву – как организатору набега, «павлюхинским» Искандеру Тазетдинову – за брошенную гранату, Ильдару Каюмову – за убитого пенсионера; также, по словам моих собеседников, к высшей мере хотели приговорить «павлюхинского» Леонида