Налетевший сквозняк обдувает мне шею, кружит вокруг лодыжек. Я поворачиваюсь и вижу Джека, тихо входящего в дверь в надежде остаться незамеченным.

В перерыве между песнями Хулио отпивает воды из бутылки. Он замечает, как Джек украдкой лавирует между столами, и, озорно сверкая глазами, кричит:

– Аплодисменты Кроносу, ребята!

Времена года кричат и машут Джеку, подзывая его к своим столикам. Он улыбается, машет рукой в ответ и направляется прямиком к раздаче еды. Хулио снова приковывает всеобщее внимание, принимаясь исполнять вступление к одной из своих любимых мелодий и призывая всех подпевать.

В середине песни рядом со мной появляется Джек с подносом, на котором стоят салат и паста. Он целует меня в щеку, садится напротив Кай и, устраиваясь поудобнее, ловит ее взгляд. Долгое время они смотрят друг на друга, и улыбка на губах Джека гаснет, а Кай, заметив это, поспешно отворачивается.

Вопросительно приподнимая бровь, я кладу руку ему на колено, и он пожимает ее, как бы говоря, что объяснит позже. Я не настаиваю, позволяю ему спокойно уничтожать гору спагетти, в то время как остальные празднуют окончание дня.

Просто еще один ужин дома с близкими друзьями и обретенными семьями.

Джек

Сразу после ужина Кай выходит из туннеля Блэкхит, к югу от Гринвич-парка. Она криво улыбается мне, и я вижу отражение своего лица в серебряных солнцезащитных очках-авиаторах, которые она носит, чтобы скрыть глаза.

– Я думала, ты не умеешь читать будущее, – говорит она.

– Я и не умею.

Вечер теплый и прохладный, солнце все ниже опускается в сумеречном небе. Я засовываю руки в карманы, подстраиваясь под ее неторопливый шаг. Мы идем к пруду с утками.

– Тогда как ты узнал, что я буду здесь? – спрашивает она, скептически вздергивая бровь.

– Ты приняла решение уехать несколько дней назад. – Влажная еще трава завалена упавшими ветками. Штормы, бушевавшие в последнее время, на прошлой неделе, наконец, закончились, и теперь по всему Лондону развернулась масштабная уборка. – И не притворяйся, что удивлена меня здесь видеть.

Она усмехается.

– Шпионил за мной?

Она закидывает рюкзак повыше на плечо, и я шагаю за ней по парку. Странно видеть у нее на спине что-то иное, помимо лука. С другой стороны, думаю, с луком ее бы точно не пустили в самолет.

– Ничего подобного, – протестую я, хотя в целом так и есть. Однако я еще не вполне освоился со своим даром и иногда вижу вещи, которые мне бы вовсе не хотелось. Как, например, час назад я увидел Кай за ужином. Она подняла глаза, когда я сел за столик в кафетерии напротив нее, и в ее глазах я заметил изображение билета на самолет, который она приобрела онлайн на прошлой неделе. В одну сторону, в Новую Зеландию, с вылетом сегодня вечером. – Знаешь, тебе необязательно уезжать. Мы все хотим, чтобы ты осталась. Даже Хулио, – поддразниваю я ее.

– Знаю, – говорит она, и один уголок ее губ приподнимается. – Он пока этого не знает, но будет скучать по мне, когда я уеду. Можешь передать ему мои слова. – В дружеском молчании мы проходим мимо пруда.

– Я оставила тебе все имена и даты: их достаточно, чтобы занять Флёр на несколько месяцев, – продолжает она. – Какое-то время вы прекрасно проживете без меня.

Она поджимает губы, как будто что-то скрывает, но я считаю за благо не допытываться, в чем дело. Кай пользуется своим даром с осторожностью, стараясь не переусердствовать. Если она не хочет вдаваться в подробности, значит, на то есть причины. И я счел, что нам всем, вероятно, лучше не знать своего будущего. Что заставляет меня задуматься, не поэтому ли она решила уехать?

Я мягко беру ее за локоть и привлекаю к себе.

– Послушай, прежде чем ты уйдешь, мне нужно кое-что…

– Да, я уже в курсе, – перебивает она с грустноватой улыбкой и тяжело вздыхает.

– Точно.

Я упираю руки в бока и, щурясь от низкого солнца, смотрю на парк, пытаясь придумать, что сказать. Трудно смотреть в глаза Неизбежности и просить у нее второй шанс.

– Я уже простила тебя, – говорит она. – Как и ты простил меня. Ты же знаешь.

– И все же мне следовало рассказать тебе о Неве. Мы оба должны были это сделать. Мы с Лайоном не имели права утаивать это от тебя. – Может, Кай меня и простила, но я до сих пор не простил себя.

– Возможно, – пожимает она плечами. – Лайону следовало сказать мне, когда я проснулась. Но что тогда? Отправилась бы я в Мексику, чтобы помочь тебе или убить тебя? Или тебе самому следовало сказать мне в туннелях, когда ты понял, кто такая Руби. Но что, в таком случае, сделала бы я? – Она выгибает бровь. – Мне кажется, теперь я понимаю, почему он не всегда все нам рассказывал.

Она поправляет солнцезащитные очки на носу, глядя мимо меня на длинные полосы травы, как будто пытается понять, как объяснить.

– Я не могу остаться, Джек. Лайон был прав, когда скрыл око. Отделил его от посоха. Вам с Флёр лучше не знать будущего. Вы заслуживаете того, чтобы жить настоящим моментом и делать свой собственный выбор без отягощения дополнительным бременем.

– Имеет ли это какое-либо отношение к соглашению о моей защите, которое ты заключила с Лайоном?

Это я тоже видел. И мне было больно смотреть, зная, что она дала ему обещание из чувства вины за то, что сделала со мной в Куэрнаваке, и все это время Лайон умалчивал о том, что я сотворил с Неве.

– Здесь и твой дом тоже, Кай. Тебе не нужно уходить, чтобы защитить меня или пощадить мои чувства.

– Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к Лайону. Я выполнила данное ему обещание. Просто… – Она с тяжелым вздохом откидывает назад свои короткие волосы. – Просто мне нужно обрести саму себя, Джек. Нужно выяснить, кто такая я сама, без Руби. Без этого места. Возможно, я уже знаю, чем закончится моя история, но по-прежнему хочу прожить ее. Я хочу какое-то время принимать собственные решения.

Я хмуро смотрю на свое отражение в стеклах ее темных очков. Не представляю, каково это – знать свою судьбу. Одно дело – заглянуть кому-то в глаза и увидеть его прошлое или свое собственное – в зеркале. И совсем другое – лицезреть последствия целой цепочки жизненных выборов, которые еще не сделаны.

Кай прикладывает палец к переносице очков и, улыбаясь, опускает их ровно настолько, чтобы показать мне блеск в ее глазах – и разрозненные картинки ее будущего. Скалолазание, сплав на байдарке, пеший поход на ледник, ночевку в палатке в горах, поцелуй на пляже. Это снимает с меня часть вины. И, если совсем уж начистоту, немного облегчает и мое беспокойство: приятно видеть будущее, в котором мир по-прежнему цел и невредим. Но это не умаляет потери. Наше недолгое партнерство не обошлось без трудностей, но временами ее присутствие рядом ощущалось как дружеское. Знаю, она хочет, чтобы я попрощался, развернулся и ушел. Но мне от этого не легче.