Ты наглая пронырливая лисица, — женщина вновь поправила волосы, но жест был расслабленным, и говорила сейчас почти добродушно. — Толку с твоих догадок, ведь если ты прав, но полукровка почует неладное — южный мальчишка будет чувствовать то же самое?

— С его-то огнем? Да он не заметит такую ниточку, будь она вдесятеро толще! И что ему бывшая игрушка.

— А этот заморыш…

— Да погляди на него. Разве он ненавидит южанина?

— Так, что звал во сне! — фыркнула Лайа. — Что ж. Говори с ним, сколько угодно. Раз полукровка у нас, надо найти ему достойное применение.

— Они кое-что должны нам за реку Иска… — задумчиво проговорил Лачи. — Стоит приручить мальчика.

Словами огня и леса. Часть 2 (заключительная)

Астала

Чинья уже неплохо освоилась в доме, и даже успела свести знакомство почти со всеми слугами и синта, только Хлау побаивалась. Она стала для Кайе вроде как для Киаль ее зверушки. Он Чинью не таскал за пределы дома, как того полукровку, только разрешил навещать мать, когда девчонке захочется, и жить там, пока сам не позовет. А так у нее была в доме своя комната, и находиться она предпочитала там, разумеется — не сравнить с хибарой в зеленом, но узком переулке возле площади.

Одна эта комната была больше целого домика, и один столик, инкрустированный разного цвета деревом и перламутром, стоил дороже, чем вся их с матерью утварь. А роскошь Чинья весьма ценила, предпочла бы недоедать, но жить среди красивых вещей и носить дорогие украшения. До смешного любила всякую мишуру, прямо сорока.

Нрав у нее оказался подходящий. Что бы там Чинья ни думала втайне, она всегда улыбалась, и умела болтать без передышки всякую забавную чушь, от пересказа в лицах городских новостей до баек и сказок. И не раздражала этой своей болтовней, словно птичка чирикала.

Кайе, похоже, расслаблялся в ее обществе, хотя слушал едва ли вполуха. При старшем же она становилась потише, но они и виделись реже, и не до разговоров было. Къятта понимал прекрасно, что общество братишки ей не слишком-то по душе. Вот за ним самим бегала бы хвостиком, позволь он это — и, кажется, довольно искренне. Расцветала при его появлении, так в его сторону и тянулась. Что ж, он умел обращаться с женщинами. Его власть и подарки, конечно, со счета не сбросить; Кайе подарков не дарит…

Не от жадности, разумеется, ему просто в голову не приходит. А зачем, удивился бы — у нее же все есть. У нее и правда все было, а с тягостной обязанностью развлекать Кайе она справлялась, вполне мирилась и вряд ли сильно страдала от этого. За это сам Къятта испытывал к ней почти благодарность, ему нравилось радовать эту легкую и красивую девчонку, привязывать к себе.

А Улиши считала Чинью пустым местом, это было удобно.

**

Гроза пронеслась над Асталой, щедро намочив каменные дороги и жилища, избыточно одарив водой деревья и травы. Разветвленные молнии скрылись в темных складках ночного неба — словно кошка выпустила когти, потом втянула; за ними прекратился дождь, и тучи начали развеиваться помаленьку.

Ийа с Иммой, переждавшие грозу в Доме Солнца, остановились подле живой изгороди.

— Ты останешься здесь?

— Нет.

— Тогда — вернешься домой?

— Нет, — Ийа качнул головой, и тяжелые пряди волос, чуть влажных от влажного воздуха, медленно стекли с плеч на спину. — Найду себе приют и занятие на эту ночь.

Имма чувствовала — приятель сердится на нее. Но Ийа не был бы собой, если бы показал это.

— Послушай, — Имма робко взяла его за руку. — Я сделала что-то не так?

— Ты… Пытаешься навлечь на себя беду.

— Что мне может грозить? — удивилась она.

— Послушай… Сегодня ты расспрашивала служителей так, что еще немного, и я увел бы тебя под дождь. Я согласен с тобой, и Сильнейшие, и последний мусорщик ветви одного ствола, и в нас много общего. Только вот дерева этого давно уже нет, где-то щепки остались, а где-то проросли новые побеги.

Ее пальцы сжались на его запястье.

— Но я видела знаки — о том, что Сила есть и в простых кварталах, но непроявленная, зато порой необычная! Ведь то, из чего берет Силу Тейит и мы — совсем разное, значит, есть и еще источники. Есть уканэ и айо, но может, есть и еще кто-нибудь? Если найти таких людей, отвергнутых Домом Солнца, создать из них пары, то их дети…

— Если ты не прекратишь, я передам твои слова Кети.

— Зря ты так, — она медленно убрала руку. — Я ведь… я ищу тех, кто может дать новую кровь!

— Зачем?

— Это нужно Астале. Ты сам говорил — болото.

— Мы и без того не знаем, как уживаться друг с другом. А ты хочешь появления новых? Чтобы внести еще больше сумятицы?

— А чего хочешь ты? — раздосадовано проговорила Имма, отступая назад.

— Мира, — ответил Ийа с непонятной улыбкой, и оставил Имму гадать, была то отговорка или правда.

В последние недели Хранительница тревожилась. Это отмечали старики — слышал разговоры деда с другими — и он сам, может, единственный из молодых. Башня отнюдь не была разгневана, скорее, испытывала смутное беспокойство, еще не заявляя об этом в голос. И не частые — не по сезону — грозы и бури были тому причиной.

Юноша приложил ладонь к нагретым солнцем камням — каждая трещинка была знакомой, родной. И у подножия, и здесь, наверху. А еще тут не слышно ни людских голосов, ни птичьего щебета. Стук сердца Хранительницы громкий, и заглушает все…

Стал на самый краешек площадки, раскинул руки, прогнулся. Хорошо… ветер ласкает тело. Если прыгнуть, будет восхитительное ощущение полета… а потом боль. Или нет? Полет… он прыгал и со скал в воду, и в высоты даже в обличьи энихи. Хорошо… Покачнулся, привстав на пальцах. Постояв так, лег у самого края, плечом ощущая пустоту.

Золотистая полотняная юбка возникла подле его лица. Маленькие ноги в позолоченных плетеных сандалиях… помотав головой, вскинул глаза, невольно нахмурившись.

— Что ты здесь делаешь? — Имма глядела растерянно.

Паук на ее плече зашевелил лапками, подчиняясь движению солнечного луча.

— Ну здравствуй! Живу я тут, — Кайе фыркнул невольно, совсем по-звериному. Сел, скрестив ноги. Имма, хоть и подруга Ийа, всегда была