Не знаю, что сообщали Гереону его инструменты. Другой Адриан, тот, что следовал заветам отца, мог бы знать. Возможно, в одном из притоков реки света стоял такой же стол, за которым сидел я с выбритой макушкой и подвергал стязанию другого человека, может быть даже самого Гереона.

Но как бы то ни было, Гереон увидел, что хотел. Или не увидел. После показавшейся мне бесконечной череды вопросов, после нескольких минут, что под влиянием адреналина растянулись для меня в часы, он остановился, и голографическая панель растаяла в воздухе как дым. Инквизитор бесцеремонно убрал трубку обратно в чемоданчик.

– Ну что? – нарушил я повисшую тишину. – Я человек?

– А у вас есть повод сомневаться? – вздернул бровь Гереон.

– А у вас?

Инквизитор вдруг усмехнулся, но вместо ответа жестом подозвал катаров. Те молча, как имперские экскувиторы, забрали набор для допроса.

– Лорд Марло, вы можете мнить себя кем угодно – это не мне решать, – ответил он наконец. – Но вы совершенно точно человек.

Та часть меня, что вечно во всем сомневалась, возликовала.

Я не был подменышем. Я был собой.

Но инквизитор не закончил.

– Есть люди, которые считают вас богом. Боюсь, это опровергает их умозаключения. Вы самый обычный человек. – Он покосился на мою левую руку. – Точнее, даже не совсем полноценный человек.

Его беззаботный тон вдруг сменился более сухим и холодным.

– Скажите, все те истории, что о вас ходят… есть у них какие-то основания?

– Ваше преподобие, вам лучше спросить у тех людей, – ответил я.

– Говорят, вы восстали из мертвых.

Неужели он добыл запись, вверенную мной Бандиту? Полагаясь на схоластические приемы, которым обучил меня Гибсон, я усердно сохранял на лице бесстрастную маску и стиснул зубы, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть из груди.

– Мало ли что говорят, – ответил я.

– Значит, вы это отрицаете?

– Что именно? Что я оживший мертвец? – развел я руками. – Какой ответ вы хотите услышать? Я не могу отвечать за других.

– Замечательно. Замечательно.

На лице Гереона вновь появилась улыбка.

– Оставайтесь в каюте, пока я или великий инквизитор за вами не пришлем. Сэр Фридрих, я закончил.

– Хорошо, ваше преподобие, – кивнул сэр Фридрих Оберлин, собирая со стола бумаги.

Инквизитор Гереон повернулся к выходу, катары за ним. Фридрих поспешно накорябал что-то на бумаге и сложил листок вдвое, после чего сунул под низ стопки, но не забрал его вместе с другими документами. Мы на миг встретились глазами, но я промолчал и не пошевелился.

Спустя секунду он вышел, исчез в дверном проеме следом за Гереоном и катарами. Я краем глаза заметил в коридоре двоих часовых-легионеров. Затем дверь закрылась на болты.

Я подождал немного, прислушиваясь к удаляющимся шагам в коридоре, которые были едва слышны из-за переборки. Еще немного. Мое сердце не спешило успокаиваться. Я не знал, сколько еще адреналиновый коктейль инквизитора будет бушевать в моих сосудах. Дрожащей рукой я взял листок, оставленный сэром Фридрихом.

Это был не контракт, не рапорт, вообще не официальный документ. Простая записка от руки.

Я прочитал ее, затем перечитал, чтобы убедиться, что понял все правильно.

«Нож подкинул директор. Жрецы замешаны. Подкупили одного вашего лейтенанта, то ли Кастора, то ли Кастла, точно не уверен. Хотят подсадить на корабль деймона. Не знаю как».

Лориан оказался прав.

Но не это откровение заставило меня остолбенеть, а символ, коряво, не в пример почти идеальным буквам начертанный рыцарем-логофетом в нижнем углу. Поверх имперского водяного знака с солнцем он нарисовал мои трезубец и пентакль.

Как Каракс выцарапал на своем медальоне.

Сэр Фридрих был верующим.

У меня не было возможности передать новости другим. Этот Кастор, или как его там, был заперт в каюте, как и другие офицеры. Я не знал, что происходило на «Тамерлане» или за его пределами, какую паутину лжи удалось сплести паукам и какие сети расставить. Был вообще среди лейтенантов Бандита какой-то Кастор? Или Кастл? Я с трудом вспоминал имена, а с младшим персоналом вообще не был знаком. Их было слишком много, и сменялись они очень быстро, ложась в фугу и поднимаясь из нее, как растения в свой сезон.

Бандит наверняка знал, но я не мог с ним связаться. Я мог разве что орать через толстую металлическую дверь своим сторожам, которые, вне всякого сомнения, остались бы глухи к моим крикам или, того хуже, сообщили бы Брааноку и великому инквизитору.

Мне поставили шах.

Прошел день. Другой. Третий.

Я надеялся, что хотя бы Валка по-прежнему спит в ледяном саркофаге, всеми забытая. Меня охватило отчаяние. Из-за того, что мои враги крепко держали в лапах мой корабль и мою команду. Из-за того, что у них было достаточно времени, чтобы избавиться от этого Кастла, или как его там, и замести следы. Из-за того, что я не слышал слабого постукивания металла о металл.

Поначалу.

Тук-тук.

Но вот оно появилось, вместе со слабым скрежетом по полу. В одной рубашке и брюках, без сапог и пояса, я вскочил на ноги и по ковру подошел к обеденному столу, где оставил меч. Вчера я почистил его и оправку.

Тук-тук. Скрр.

Я молчал, уверенный в том, что охрана услышит крик даже через толстую дверь.

«Если только это не другой нож-ракета, – подумал я. – Или что похуже». Наклонив голову, я прислушался, определяя источник звука. Он шел откуда-то с верхнего уровня. С мечом наготове я подошел к винтовой лестнице и, осторожно ступая босыми ногами, начал подъем.

Скрр-скрр. Тук.

– Кто идет? – тихо, но властно окликнул я.

Тишина.

Я подумал о наемных убийцах, ножах-ракетах и ниппонских синоби. Активировал клинок, вызвав высшую материю. Жидкий металл разогнал пар по краям магнитного поля оружия. Клинок сверкал, словно звезда, словно лунные блики в императорских Облачных садах. Как хрусталь с серебром.

– Кто идет? – повторил я чуть громче, пользуясь тем, что достаточно удалился от двери.

Тук-скрр. Тук-тук.

Вдоль стены под потолком шли вентиляционные трубы, по которым в каюту поступал кондиционированный воздух, но они были лишь в пару дюймов диаметром – не шире моего кулака. Когда я их увидел, предположение о новом ноже-ракете укоренилось у меня в голове. Бандит был уверен, что оружие попало в каюту именно по такой трубе, несмотря на то что осмотр не выявил повреждений закрывавших их решеток. Но это было до того, как мы стали подозревать, что кто-то отредактировал записи с камер. Была здесь и еще труба, достаточно широкая для ребенка. Воздуховывод, по которому уходили грязный воздух и пыль.