Я начертил на полу вдоль стены с дверью ровную линию на всю камеру, и заштриховал её с нашей стороны знаком диэлектрика. А с другой стороны написал — «Проводник», и на стене тоже. Потом справа и слева от дверного проёма начертил два знака фазы, и между ними рунами, как сумел, цифры двести двадцать и слово вольт. Подумал, переправил на триста восемьдесят, вернее будет. А на стене, справа и слева от двери, знаки ноля. Хреновый из меня электрик, но будем надеяться, что им хватит. Но чего-то в схеме не хватало, чего-то миру здесь было непонятно и я, хлопнув себя по лбу, дописал в условия пятьдесят Герц и двести Ампер. Подумал немного и стёр один нолик у силы тока, борясь с трусливым желанием стереть и второй. Но зато теперь миру всё было понятно.

Отполз подальше, с сомнением поглядел на дело рук своих, а вот уверенности мне прибавил чей-то восхищённый голосок.

— Сильное колдунство, братия! — какой-то смышлёный домовёнок, не чуждый технике, смог оценить мои усилия. — Техномагия как есть! Давайте-ка все к стеночке напротив прижмёмся, заденет ненароком!

Я кивком одобрил его предложения, и мы все вместе переместились подальше от опасных рун. За дверью уже серьёзно заколготились, вынимать меня с кичи сбежалось немало народу, и раздались первые удары кувалдой. Прозвучало два-три удара, послышался мат и крик, когда отскочившие с ускорением кувалды кого-то задели, а потом принялись разбивать стены.

Медлить уже не стоило, и я потихоньку влил силу в рунную электросхему, опасливо прислушиваясь к своим ощущениям. Не трясёт ли, не щиплет ли нигде меня самого да моих младших?

Но у нас в камере все выглядели молодцами, а вот за стеной замолкли в непонимании и тревоге, и тогда я выдал такую порцию силы, что волосы у меня встали дыбом. В коридоре раздался злобнейший электрический гул короткого замыкания, а потом ударило так, что я в страхе обрезал подпитку. Боюсь я электричества, чего уж там.

Сквозь монолитную дверь непонятно каким образом пробилась сильнейшая вонь горелого мяса, раздались полные мук крики поражённых током людей и панический топот тех, кто стоял далеко.

Я не стал снова вливать силу в руны, пусть вытащат тела, хотя бы и баграми, да выползут те, кто ещё может двигаться. Хрен с ними, пусть живут.

— Так, друзья, — обратился я к домовым, смотревшим на меня сейчас, как на полубога. — Рассказывайте. С самого начала, но кратко и самое важное. А уж я вас теперь в обиду не дам. Не теряйтесь только и не вздумайте впасть в застенчивость, не то время. От меня не отходить!

— Старший! — поклонился мне сначала тот смышлёный домовой, а потом и все остальные. — Ты всё видишь! Ты не такой, как все остальные, которые только ломать могут! Ты как мы, только человек!

Закончив с приветствием, он перешёл к делу, и тут я во всех подробностях узнал то, про что не спрашивал. Мне дали полный расклад, где что лежит, сколько запасено провианта и амуниции, сколько воды и медикаментов, оружия и боезапаса. И что теперь не получается навести порядок и уют на верхних этажах, так как теперь туда ходу нет. Да и неохота, честно говоря. И боязно.

— Ну да, — подбодрил я опустившего гриву домового. — Нечего кланяться тому богу, что на тебя не глядит.

— Не то! — возразил и пожаловался мне он. — Если б просто не глядел, это ладно, это уюту не помеха. А то ведь гоняют нас! В пещерах ютимся, как предки наши!

Те сведения, которыми меня снабдил Ёрш Потапыч, так звали местного предводителя домовых, были мне нахрен не нужны. Точнее, так я подумал сгоряча. Но иного у них добиться я не сумел, не тот это был народ. А потому подождём Кирюху да будем работать с тем, что есть.

А есть, кстати, не так уж и мало. Есть силы, которыми я могу управлять, есть послушные исполнители, которых, тем не менее, не следует подвергать опасности, есть способность видеть и понимать.

— А что, братия, — невольно прищурился я. — А ломать-то можете? Где снаряды к пушкам лежат, знаете?

— Есть среди нас и такие, — Ёрш Потапыч призадумался. — А как снаряд сломать можно? Уронить разве? А пушку как?

— Стоп! — я даже похолодел. — Ничего ронять не нужно, слышите меня?

Мне пришлось вновь лихорадочно думать, как можно вывернуться из этой ситуации. Допустим, на пушках можно открутить всё, что откручивается да попрятать. Насыпать мелкого песка во все движущиеся части, разбить все стёклышки да попрятать мелкий инструмент. Но делать это следует сразу на всех четырёх башнях, одновременным набегом, и неизвестно, удастся ли серьёзно их повредить, прежде чем диверсию заметят и примут меры.

А значит, следует заняться снарядами, оставив порчу пушек как финальный аккорд. Я знал, как устроен зенитный снаряд, как работает его взрыватель, вся эта связка трубка-ключ, но одновременно понимал, что домовых подпускать к взрывателям не следует, даже из лучших побуждений, слишком опасно для них и слишком подло с моей стороны. И не решал испорченный взрыватель ничего, по большому счёту.

Да и в таком случае я уже буду не старший, а идиот, который не смог вывернуться из ситуации, используя магию. И пусть я в ней ещё ничего не понимал, но ведь силы-то были!

Стоп, а в чём моя сила? А в том, что я вижу этот мир и всё в нём живым, понимаю его и могу договориться. Значит, будем договариваться. Не получится — в ход пойдёт шантаж, подкуп и угрозы, что-нибудь да придумаю. Руны, опять же, никто не отменял.

Не откладывая дела в долгий ящик, тут же потянулся к одной из башен и сходу нашёл несколько ящиков со снарядами. Но эти хищные скоты лениво дремали в ожидании дела и в высокомерии своём даже не сочли нужным на меня отреагировать. Ну, им же хуже.

— Значит, так, — я на стене нарисовал слово «Нет» и посмотрел на домовых. — Сможете повторить?

— Прости, старший, — повинился передо мной Ёрш Потапыч. — Мы маленькие, нам такое сложно. Нам бы попроще чего. Может, всё-таки уронить?

— Ронять прямо запрещаю, — я был категоричен донельзя. — А если вот так? Такое сможете?

На ум мне пришла руна Эйваз, которую я помнил по поделкам Арчи и по моим для него расчётам. Заменить слово нет она вполне могла, просто в таком случае следовало в неё залить раз в десять больше силы, чтобы сработала, но это как раз не проблема. Да и рисовалась она проще некуда, вертикальная чёрточка с двумя разнонаправленными хвостами.

— Такое сможем, — радостно загалдели вокруг, даже не дождавшись вердикта своего атамана. — Чего тут уметь-то?

Но я заставил всех по очереди подойти ко мне и нарисовать требуемое на стене. Не у всех получалось, прямо скажем, но я выбрал самых смышлёных, у которых это получалось без проблем, и составил из них четыре диверсионных команды. На робкий вопрос, а где им взять ещё карандашей, сначала ответил было что, мол, добудете оружие в бою, но потом спохватился.

Ножом разделил плотницкий карандаш на пять частей, одну оставил себе, а остальные аккуратно заточил с двух сторон, на всякий случай. Потом долго объяснял им, что такое капсюль, и как на нем рисовать эту руну, и по итогам экзамена отбраковал ещё половину домовых.