Окончательный удар по каналам снабжения повстанцев нанесла политика коллективизации земли, которая успешно отняла сельское хозяйство у отдельных производителей. Как только все крестьянские хозяйства стали подконтрольны государству, повстанцы лишились сочувствующих им фермеров, на которых могли опереться. Коллективизация в Прибалтике произошла даже быстрее, чем в других странах коммунистического блока. В начале 1949 г. коллективизацией были затронуты лишь 3,9 % крестьянских хозяйств в Литве, 5,8 % – в Эстонии и около 8 % – в Латвии. Когда политику коллективизации объявили официально, многие фермеры противились ей, но после того, как большое их количество было депортировано, оставшиеся поспешили подчиниться новой власти. К концу года 62 % литовских крестьянских хозяйств оказались под контролем государства. В Эстонии и Латвии, где повстанцы не были так сильны, а сопротивление не так организованно, цифры составляли 80 и 93 % соответственно.

Когда сети снабжения нарушились, единственным спасением для повстанцев было получение помощи с Запада. В отчаянии они посылали гонцов с заданием добиться поддержки. Самым известным из них был литовский партизан Юозас Лукша, который пешком перешел границу с Польшей и в начале 1948 г. оказался в Париже. Он принес с собой письма к папе римскому и Организации Объединенных Наций, в которых описывались жестокие депортации, происходившие в его стране. Но его попытки привлечь на свою сторону Запад ни к чему не привели. После нескольких несмелых попыток западных разведывательных агентств прибалтийские повстанцы в основном оказались предоставлены сами себе в борьбе за существование.

В 1950-х гг. Лукша возвратился в Литву, к тому времени борьба превратилась в проигранное дело. Численность активных повстанцев в лесах в 1944–1947 гг. (она доходила до 40 тысяч человек) теперь сократилась до пары тысяч. К лету 1952 г. их оставалось, наверное, человек пятьсот. К возвращению Лукши Советы отнеслись как к главному событию. На него охотились буквально тысячи солдат НКВД, прочесывая леса Пунии и Казлу-Руда. В конце концов его предал человек, которого он считал своим другом; завел в засаду и застрелил. Та же участь постигла каждого командира «лесных братьев» в Литве. К 1956 г., через двенадцать лет после начала повстанческой войны, был наконец уничтожен последний повстанческий отряд.

НАЦИИ МУЧЕНИКОВ

Несмотря на устрашающую результативность советских сил безопасности, окончательно разгромить повстанцев не удалось. Даже после взятия в плен в 1956 г. последнего крупного командира повстанцев Адольфаса Раманаускаса (кличка Ванагас – Ястреб) на свободе в литовских лесах оставалось около 45 бойцов. В 1965 г. двое литовских повстанцев были окружены полицией: они застрелились, чтобы не попасть в плен. Последний литовский повстанец Стасис Гуйга скрывался у деревенской женщины более 30 лет и сумел избежать поимки до своей смерти в 1986 г.

В Эстонии двое братьев Гуго и Аксель Моттусы были пойманы полицией в 1967 г. Двадцать лет они жили в холодных, сырых лесных землянках; за это время от голода и болезней умерли их отец, брат и сестра. Они похоронили родственников в лесу. Летом 1974 г. советские власти расстреляли повстанца Калева Арро, на которого случайно наткнулись в деревушке Ворумаа. Но последний эстонский повстанец был убит четырьмя годами позже, в сентябре 1978 г., когда агенты КГБ арестовали Августа Саббе. Саббе попытался спастись, прыгнув в реку Воханду, но утонул.

В разгар холодной войны Прибалтийские государства прочно находились под пятой СССР, из этого следует, что все эти люди напрасно потратили свою жизнь. Подобно забытым японским солдатам, которые продолжали удерживать удаленные острова в Тихом океане до 1970-х гг., или одинокой фигуре Мануэля Кортеса – испанского республиканца, скрывавшегося от Франко до 1969 г., последние повстанцы продолжали вести войну еще долго после того, как мир зажил новой жизнью. Они были уверены в том, что между Америкой и СССР возникнет новый конфликт, и заплатили за ошибку своими жизнями, тюремным заключением и депортацией близких людей. Несмотря на храбрость и патриотизм, их сопротивление советской власти в конечном счете не имело никакого значения.

И тем не менее нельзя отрицать влияние, которое партизанская война оказала на более поздние движения сопротивления, послужив появлению огромного количества людей, настроенных против советской власти. Эти люди были исключены из жизни общества, их детям отказывали в хорошей работе и получении высшего образования – именно они позднее станут одними из самых активных членов диссидентского движения в Прибалтике.

На протяжении 1960, 1970 и 1980-х гг. народы Прибалтики продолжали оказывать сопротивление советским репрессиям и даже без оружия продолжали хранить память о повстанцах военного времени. Истории о них рассказывались и пересказывались, песни продолжали петь в домашней обстановке, а позднее они отразились в «песенной революции» в Таллине. Воспоминания повстанцев копировались и распространялись по региону, яркий пример – книга Partizanai Юозаса Лукши, ставшая в Литве бестселлером после провозглашения ее независимости в 1990 г. Партизанская война настолько вдохновила одного из первых постсоветских премьер-министров Эстонии, что он тоже написал о ней книгу.

Рассказ о бое у Калнишкеса, который описан в начале главы, является отличным примером того, как война вдохновила последующие поколения и продолжает вдохновлять. По прошествии лет рассказ перешел в местный фольклор, написаны песни в память о последнем героическом сопротивлении. Не поблекнув от времени, он вызвал ответный отклик. В 1980-х гг. бывшие партизаны поставили памятник своим павшим товарищам, а в день годовщины этого боя проводятся памятные церемонии. В 1989 г. это стало новым источником напряженности в отношениях с Советами. Солдаты, размещенные в близлежащем советском гарнизоне, специально устроили пальбу в день годовщины, стреляя поверх голов собравшихся людей. Позже – ночью – солдаты снесли памятник. Однако, получив независимость, жители Литвы поставили новый памятник, а тела повстанцев, убитых у Калнишкеса, эксгумировали и похоронили должным образом. В настоящее время годовщина этого боя по-прежнему отмечается церемонией, на которую съезжаются бывшие повстанцы и члены их семей, представители правительства и армии Литвы, а также приходят местные политики и школьники. Это событие стало символом не только героизма литовских повстанцев, но и более масштабной борьбы за независимость Литвы, которая продолжалась почти полвека.

В наши дни не так легко отмахнуться от движения «лесных братьев» как от бессмысленной жертвы. Их обреченный на поражение бунт больше не является сдержанной историей с трагическим концом – с начала 1990-х гг. он стал частью длинной истории, которая заканчивается обретением независимости всех трех Прибалтийских государств. В этом контексте жертвы, принесенные «лесными братьями» и местными жителями, оказались, по крайней мере отчасти, оправданны. Несмотря на десятки тысяч погибших в рядах всех участвовавших в конфликте сторон, в жизни, бесполезно потраченной в ссылке или в бегах, народы Литвы, Латвии и Эстонии теперь видят подвиг «лесных братьев», достойное дело и источник национальной гордости.

29 января 1948 г. в ходе реализации программы массовых политических репрессий были арестованы шестнадцатилетняя девушка (которая жива по сей день, но пожелала остаться неизвестной) и ее мать и отправлены в ссылку. Проведя год в далеком тюремном лагере, девушка была переведена в другое место под названием «Специальная школа для перевоспитания женщин». Здесь, а затем в тюремном лагере она подвергалась жестокой идеологической обработке и пыткам до тех пор, пока не согласилась подписать заявление о раскаянии и отречении от прошлых политических убеждений. «Это был один из самых трагических моментов в моей жизни, – сказала она интервьюеру десятилетия спустя. – В течение месяца я не вставала с постели… Моя ночная рубашка розового цвета стала черной. Я даже не хотела мыться или менять одежду. У меня был психологический срыв».