Роман "Сэндитон" не только переносил Джейн на морские курорты, но и помогал ей понять, что даже в таком состоянии можно сохранять творческие силы до самого конца. В отличие от предыдущих романов, в "Сэндитоне" гораздо больше внимания уделяется деталям: дома, море, синие туфли в витрине. Такое впечатление, что запертая в спальне Джейн мысленно едет отдыхать на море — ведь источником вдохновения для "Сэндитона" послужило реальное место.

В 1805 году после смерти мистера Остина осиротевшие женщины на некоторое время уехали в Уортинг, где прожили с сентября по начало ноября. Там к ним присоединилась большая компания из Годмершэм-парка, в том числе мисс Шарп и Фанни Найт. Присутствие родственников из Годмершэма объясняет выбор модного Уортинга, а не дешевого курорта, такого как Лайм.

Уортинг был "излюбленным местом… людей, следящих за модой, благодаря превосходному песку, который считался лучшим во всем королевстве". Местечко быстро приобрело славу роскошного курорта, чему в немалой степени способствовал визит принцессы Амелии в 1798 году. "За короткое время, — читаем мы, — несколько жалких лачуг и убежищ контрабандистов сменились зданиями достаточно просторными, чтобы вместить благороднейшие семьи королевства". В 1803 году на курорте проложили канализацию; с 1804-го до Уортингтона можно было добраться по новой платной дороге, а в 1805-м там было уже "не менее шести улиц". Улицы представляли собой шесть террас из четырехэтажных зданий, по большей части с эркерами, как в Брайтоне, из окон которых открывался вид на море.

Временным домом Джейн в Уортинге был Стэнфорд, или коттедж мистера Стэнфорда, с комнатами на трех этажах и прекрасным расположением в центре курорта. Из полукруглых эркеров на южной, обращенной к морю, стороне дома был виден Ла-Манш. Вероятно, коттедж мистера Стэнфорда, стоявший в центре недостроенного курорта, позволял лицезреть те же картины, какими любовались обитатели дома мистера Паркера в "Сэндитоне": "недостроенные здания, пестрые крыши домов, колышущиеся на ветру холсты, море, волнующееся и сверкающее под лучами солнца". Мистер Стэнфорд из реальной жизни был портным, не устоявшим перед искушением сдавать на сезон свой дом постояльцам, список которых публиковался в "Брайтонской газете".

Узкая тропинка вела от восточной стороны арендованного Остинами дома к библиотеке на набережной. Приморская библиотека Стаффорда была одним из двух "чрезвычайно уважаемых заведений в Уортинге". То, что осталось от четырехэтажного здания, в настоящее время занимает офис автобусной компании. Вероятно, как и во времена Джейн Остин, сегодня люди с интересом читают журнал записи в библиотеку, чтобы узнать, кто приехал в город. "Библиотека" была не только местом, где читают книги, но также центром общественной жизни. В библиотеке из "Сэндитона" продают разнообразные сувениры, а в библиотеках в Райде или на острове Уайт можно было даже снять комнату и переночевать.

Сэр Вальтер Скотт противопоставлял романы Джейн той "легковесной продукции, которая служит удовлетворению постоянного спроса на курортах и в библиотеках". Тем не менее в ее книгах не остается без внимания и бульварная литература, заполнявшая полки библиотек в Уортинге или Сэндитоне. Джейн высмеивает несуразные и чрезмерно романтизированные обстоятельства и сюжеты (например, в "Нортенгерском аббатстве") или делает своих героинь полной противоположностью персонажам бульварных романов — не женственными и слабохарактерными, а настоящими бойцами, как в "Гордости и предубеждении". Джейн знала библиотечные правила, что не мешало ей их нарушать.

Частый гость морских курортов, Джейн также была знакома с деятельностью их "промоутеров", подобных Томасу Паркеру — герою, или антигерою, "Сэндитона". В Уортинге жил такой промоутер, за которым имела возможность наблюдать Джейн: мистер Эдвард Огл. Он подружился с Остинами — Джейн называла его "милый мистер Огл" и некоторые черты его характера, по всей видимости, передала энергичному и неутомимому мистеру Паркеру из "Сэндитона". У читателя не может не вызывать восхищения ни на чем не основанная, но твердая вера мистера Паркера в то, что Сэндитон превратится в модный курорт, а также его настойчивые рассуждения о здоровом здешнем климате: "У моря никто не схватит простуду, не пожалуется на аппетит и не впадет в тоску, наоборот, каждый только укрепит здесь свои силы".

Но болезнь Джейн приняла слишком мучительные формы, чтобы дать ей закончить книгу. 18 марта 1817 года работа над романом прервалась и больше не возобновилась. В конечном итоге его опубликуют незавершенным, под заголовком "Фрагменты романа Джейн Остин". "В последние две недели я слишком плохо себя чувствовала, чтобы что-то писать, — жаловалась Джейн в апреле. — Я страдала от приступа разлития желчи, сопровождавшегося сильной лихорадкой".

Обострение болезни Джейн также могло быть вызвано стрессом. Дядя Джеймс Ли-Перро скончался, и после оглашения его воли стало ясно, что все надежды Остинов окончательно рухнули. Мечты миссис Остин не оправдались — покойный все оставил жене. Затем его богатство должен был унаследовать, как и полагалось, Джеймс Остин, за исключением 1000 фунтов для всех братьев и сестер Джеймса (кроме Джорджа). Но ни один из Остинов не увидит этих денег, пока жива миссис Ли-Перро. Для Джейн это было "слишком, слишком поздно". Кроме того, она считала, что миссис Ли-Перро может прожить еще лет десять. И действительно, миссис Ли-Перро, словно в пику жадным родственникам, отчаянно цеплялась за жизнь и умерла в возрасте девяноста двух лет.

Миссис Ли-Перро постоянно была чем-то недовольна. "Когда Стоунли увеличил наш доход, — впоследствии писала она, — то были куплены лошади и новая карета — но увы! Плохое здоровье пришло вместе с богатством, от которого нам было все меньше и меньше пользы". Хорошо, что ее невестка и племянницы не слышали этих жалоб…

Миссис Остин оставалось утешаться мыслью, что брат собирался ее пережить и, знай он, что умрет первым, распорядился бы своим состоянием иначе. Джейн расстроилась из-за смерти дяди. Обострение болезни она связала с сильными переживаниям. Она чувствовала себя так плохо, что попросила Кассандру вернуться из Беркшира, куда та поехала на похороны дяди. Разумеется, сестра вернулась, и "либо ее возвращение, либо визит мистера Кертиса [врача] заставили мою болезнь отступить, и сегодня утром мне лучше", — писала Джейн.

Смерть дяди побудила Джейн задуматься о завещании. 27 апреля 1817 года она составила завещание, но не позаботилась о том, чтобы должным образом заверить его. Она собиралась оставить 50 фунтов безответственному Генри и еще 50 фунтов мадам Бижон, французской няне и экономке, которая долгое время служила у Генри, а до него у Элизы. По всей видимости, после оглашения завещания Ли-Перро она в первую очередь думала о тех, кто больше всего нуждается в деньгах. Все остальное Джейн завещала "моей дражайшей сестре Кассандре". В следующем месяце ее брат Джеймс также составил завещание, согласно которому деньги доставались Генри, Фрэнку, Кассандре и Чарльзу. Он не упомянул своего больного брата Джорджа, а также сестру Джейн. Это указывает на то, что семья не верила, что Джейн проживет долго.

К маю Джейн превратилась в настоящего инвалида. "Я не встаю с постели с 13 апреля, — признавалась она в письме к подруге Энн Шарп, — и только перемещаюсь на диван". Но дух ее не был сломлен: "Теперь мне снова лучше… и я действительно могу встать с постели, но мне предписано лежать".