он видел лишь плоть, проклятую Богом из-за первородного греха и жаждущую избавления, «двуногих без перьев»[820] мужского и женского пола, знающих только два физических состояния: покой или напряжение — и три чувства: страх, злобу, удовольствие.

К чему такому художнику анатомическая правда? Как у средневековых мастеров, его воображение порождало фигуры, соответствующие не жизненным впечатлениям, а идеям. Хотя Лука выражал свои идеи общепонятным пластическим языком, какому учили Поллайоло и Верроккьо, воображение явно господствовало у него над знаниями, полученными опытным путем. Анатомия Синьорелли — не хирургическая, а художественная. Его воображение работало как у античных мастеров, умевших изображать правдоподобно даже невозможное — кентавров, сатиров, сирен. Пример древних освобождал его от ответственности перед натурой. Твердо зная, что живая небылица убеждает сильнее невыразительной правды, Лука строил фигуры не изнутри, не из аналитического знания об их действительном строении и движении, а извне, исходя из синтетического представления о пластике человеческого тела. Не будучи ваятелем, он тем не менее мыслил массами и поверхностями. Тени были для него тем, чем являются шпунт и троянка в руках скульптора.

Луке повезло: ему довелось воплотить свои фантазии с грандиозным размахом, о каком он мечтал с юности. Еще в 1447 году Фра Анджелико с помощью Беноццо Гоццоли начал расписывать в соборе в Орвьето капеллу Мадонна ди Сан-Брицио[821]. Построенная около 1408 года позднеготическая капелла (в плане 14,4×11,8 метра, высотой 13,9 метра) перекрыта двумя крестовыми сводами, образующими на боковых стенах по паре полукруглых люнетов. Темой фресок был избран Страшный суд. После того как флорентийские мастера написали на распалубке над алтарной стеной Христа-судию в окружении ангелов, а на правой распалубке — пророков, работа была прервана.

Приближался 1500 год, многие верующие ожидали наступления конца света и Страшного суда. Это побудило каноников собора в Орвьето поспешить с завершением росписей капеллы. В 1499 году, после того как им пришлось отказаться от услуг Перуджино, запросившего слишком высокую плату[822], на эту работу пригласили Синьорелли, чьи произведения тоже ценились в то время очень высоко[823]. До наступления рокового 1500 года он успел дополнить роспись свода группами апостолов, ангелов с орудиями Страстей Господних и трубящими ангелами; а на ближнем к входу своде представил мучеников, патриархов, Отцов Церкви и святых дев. Был подписан контракт на роспись стен.

Не убирая лесов, Лука приступил к циклу фресок, предвосхищающих страшные и чудесные события, которые могли разразиться с часу на час. Можно представить, с каким волнением начал он выполнять заказ, который мог оказаться последним. Так обращаются к Богу с предсмертной молитвой. Но не появился в небе престол с сидящим на нем Судией. Не предстали пред Богом мертвые, и не была раскрыта Книга жизни. Море не отдало мертвых, и смерть и ад не отдали мертвых, которые были в них, и не судим был каждый по делам своим. Труд, к которому Лука приступал как к делу, от которого зависело, удостоится ли он вечного блаженства, оказался лишь очередным заказом. Работа так затянулась, что никто теперь толком не знает, когда же он ее закончил. Датировки колеблются от 1502 до 1506 года.

И все-таки память о Дантовых видениях и душеспасительный порыв помогли ему создать произведение, поразившее современников. «Он изобразил все истории о конце мира с выдумкой причудливой и прихотливой: ангелов, демонов, крушения, землетрясения, пожары, чудеса Антихриста и много тому подобных вещей, и, сверх того, нагих людей, всякие ракурсы и много прекрасных фигур, вообразив себе ужас этого последнего и страшного дня. Этим он ободрил всех работавших после него, для которых трудности этой манеры уже казались легкими», — писал Вазари[824].

Интерьер капеллы Мадонна ди Сан-Брицио с фресками Луки Синьорелли «Последние дни человечества» в соборе Орвьето

Мотивы росписей Синьорелли почерпнуты из Апокалипсиса, апокрифических Евангелий, «Золотой легенды» Иакова Ворагинского, «Откровений» св. Бригитты, «Божественной комедии»[825]. Вокруг арки входа Лука изобразил предзнаменования конца света — землетрясение, корабли, выброшенные бурей на вершины гор, затмение, кровавый дождь, пожар. На алтарной стене изображены рай и ад. К раю слева примыкают «Избранные», к аду справа — «Осужденные». В ближней к входу половине капеллы изображены промежуточные события: слева — «История Антихриста», справа — «Воскресение из мертвых».

Большие «истории» написаны под сводами в тимпанах, отделенных от нижней части стен живописным карнизом. Под выступающие пяты сводов Лука подвел ложные готические столбики, якобы стоящие у края карниза, а за столбиками написал пилоны, перебросив между ними украшенные бронзовыми розетками арки. Под сводами капеллы возникли иллюзорные сценические площадки, такие же ровные, как в перуджиновской «Передаче ключей апостолу Петру». Но пространство у Синьорелли всего лишь вместилище для фигур. Ни чередования параллельных планов, ни далей у него нет. Миновав фигуры, редко расставленные впереди, взгляд упирается в густую толпу.

Только в «Истории Антихриста» дальний план открыт, потому что точка зрения приподнята и фигуры сгруппированы по идущим вглубь косым линиям. Здесь вовсе нет нагих фигур, и если в прочих эпизодах все молоды, как в день Страшного суда, то в этой сцене встречаются люди разных возрастов. Все это говорит об особом значении «Истории Антихриста»: перед нами пролог к последним дням человечества.

Пришествие Антихриста — сюжет из Второго послания апостола Павла к фессалоникийцам. Св. Павел предсказывает, что «день Христов» не придет, пока «не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога»; пришествие «беззаконника» будет «по действию Сатаны» сопровождаться «знамениями и чудесами ложными» и «неправедным обольщением» (2 Фес. 2: 2–12). Сюжет этот издавна связывали с 11-й главой Апокалипсиса, где говорится о двух пророках в Иерусалиме: выходящий из бездны Зверь (с ним-то и отождествляли Антихриста) убьет их, но они воскреснут и взойдут на небо (Откр. 11: 2–12).

Св. Павел говорит не об открывшемся ему мистическом видении, а о событиях, которые произойдут в не завершенной еще истории человечества. Это позволило Синьорелли перекинуть мостик от современности туда, где времени уже не будет. Апокалиптическими свидетелями он представил ни много ни мало самого себя и живописца-монаха Фра Анджелико[826]. Находясь в левом ближнем к входу углу капеллы, художники созерцают последние события истории человечества, предлагая посетителям капеллы перенять у них эту роль. Современникам Луки было нетрудно последовать этому предложению, ибо в Орвьето, сохранявшем верность папе в борьбе против Савонаролы, всякому было ясно, что фреска создана под не остывшим еще впечатлением от проповедей Савонаролы, его диктатуры, поставившей Флоренцию на грань гражданской войны,