нежны и прозрачны, поэтому Пьетро откажется от привычной флорентийцам темперы и освоит, по примеру Пьеро делла Франческа, северную технику живописи маслом[792].

Последовательность и трудолюбие принесли свои плоды: через несколько лет у перуджинца была уже такая репутация, что Сикст IV в 1478 году пригласил его в Рим. Первые (несохранившиеся) работы Пьетро в Риме понравились папе. Когда заключался договор с художниками, прибывшими расписывать капеллу Сикста, то самую большую часть заказа получил Пьетро. Три фрески он писал единолично, еще две с помощью своего земляка Пинтуриккьо; кисти Пьетро принадлежал и ныне утраченный алтарный образ «Успение Марии», на котором был изображен коленопреклоненный Сикст IV[793]. То, что алтарную стену капеллы с двумя прилегающими к ней фресками на продольных стенах было доверено оформить не кому иному, как Пьетро, наводит исследователей на мысль, что и общее руководство работами, вопреки патриотической версии Вазари, осуществлял Перуджино, а не Боттичелли[794].

В 1535–1536 годах папа Павел III и презиравший перуджинца Микеланджело пожертвовали «Нахождением Моисея» и «Рождеством Христа» ради «Страшного суда», так что из работ Пьетро в капелле (не считая «историй», написанных вместе с Пинтуриккьо) сохранилась только фреска «Передача ключей апостолу Петру» на правой от входа стене. Но именно ее большинство знатоков считает лучшей из всех картин сикстинского фриза.

На вопрос Иисуса к ученикам, за кого они почитают его, Петр ответил: «Ты — Христос, Сын Бога Живого». Тогда Иисус сказал: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16: 13–19). С раннехристианских времен этот сюжет связывался с очень важной для католической догматики идеей передачи Христом св. Петру, первому епископу Рима, абсолютного права отпускать людям или удерживать за ними грехи, то есть с темой власти папы как наместника Бога на земле. Над фреской Перуджино — латинская надпись: «Иисус Христос законодатель». Именно этот смысл, а не какие-либо конкретные события должен был запечатлеть художник. В отличие от задачи, стоявшей перед Боттичелли, которому во фреске «Моисей в Египте» пришлось объединить несколько весьма драматичных эпизодов из жизни героя, у Перуджино вся «история» концентрируется вокруг акта передачи ключей, символизирующего traditio legis («передачу власти»). Его задача была близка к той, что решал Мелоццо, когда писал «Основание Ватиканской библиотеки». Вот одна из причин того, что эта фреска так удалась Пьетро: он любил и умел строить «истории», не имеющие развития во времени. Справиться с задачей, стоявшей перед Боттичелли, ему было бы труднее.

Висящий отвесно серебряный ключ немного смещен от оси картины влево — Петру приходится сделать движение более требовательное, нежели Иисусу, который не спешит вручать второй, золотой ключ. Сразу видно, кто тут дает ключи и кто их берет. Серебряный ключ, похожий на замерший маятник («время остановилось»[795]), указывает на открытую дверь. Золотой купол уходит за край фрески, поэтому кажется, будто здание спущено с неба. Восьмигранным объемом оно напоминает баптистерий, а купол делает его похожим на перевернутую крещальную купель с ее восемью гранями, соответствующими четырем темпераментам человека, его уму, душе и сердцу и новому качеству, которое приобретает человек, заново рождающийся через крещение[796]. Это здание — христианский храм, символ Церкви как врат в Царство Небесное, ключи которого Христос вручает Петру.

Христос стоит левее оси картины. Следовательно, потусторонний наблюдатель, положением которого определяется символически-ценностное соотношение левой и правой сторон «истории», находится против зрителя, в глубине, за храмом. В таком случае пейзаж вдали не земной, а райский: им обозначено Царство Небесное. Хотя Пьетро славился своими пейзажными фонами, здесь он предпочел свести эффект пейзажа к минимуму — уделить ему места не более, чем нужно, чтобы он был понятным знаком. Пейзаж не отвлекает наблюдателя от простых и ясных членений архитектурного фона.

Триумфальные арки по сторонам — счастливое совпадение пристрастия Пьетро к симметричным схемам с политическим хитроумием Сикста IV. Обе они как две капли воды похожи на празднично украшенную арку Константина и тем самым вводят в сознание зрителя побочные темы, сопряженные с темой законности папской власти. Это и «Константинов дар» — к тому времени изобличенная в подложности грамота, обосновывающая притязания пап на светскую власть над западной частью Римской империи; и позднеримский императорский ритуал вручения диптихов вновь назначенным консулам, к которому восходит традиция изображения «Передачи ключей», сравнивающая Христа с императором, а св. Петра с консулом[797].

Перуджино единственный из всех, кто работал тогда в Сикстинской капелле, воспользовался тем, что формат фрески можно разделить на три равные горизонтальные полосы по пять квадратов в каждой или на пять равных столбцов по три квадрата. Храм вставлен в средний столбец и воспринимается поэтому как пространственная мера мира. Внизу в этом столбце только главные персонажи: Христос, св. Петр, св. Иоанн. Ширине храма равны просветы между ним и триумфальными арками, а также расстояния от просветов до краев фрески. Шов между плитами мрамора над головой св. Петра проведен по верхней границе нижней полосы; пятами арок портиков храма и замковыми камнями триумфальных арок отмечена нижняя граница верхней полосы. Горизонт взят на такой высоте, что остается зазор между головами фигур переднего плана и основаниями зданий. В этот зазор вставлены фигурки среднего плана, которые все вместе воспринимаются как образ движения, оживляющего пустоту. Там по-прежнему длится время и происходят какие-то события[798].

К стоящим впереди апостолам Пьетро, не побоявшись нарушить торжественность священнодействия, присоединил несколько вполне современных фигур. Без них было бы невозможно расположить апостолов компактно, но так, чтобы заполнить до краев весь передний план. Подтверждая своим важным видом значительность события, эти дополнительные персонажи лично удостоверяют его подлинность. Среди них и сам Пьетро — пятый справа[799]. Ради того чтобы создать из фигур подобие рельефного фриза, Пьетро пожертвовал куда более естественным кругообразным расположением толпы свидетелей. Получилась встреча двух процессий. Не зная сюжета фрески, можно было бы подумать, что на ней запечатлен акт сдачи крепости: высокомерный Христос отнюдь не так милостиво, как Амбросио Спинола в «Сдаче Бреды» Веласкеса, принимает ключи от Петра, выступающего в роли Юстина Нассауского.

Фигура Христа — единственная, не соприкасающаяся с другими. Четыре пары стоят за ним, как колонны на осях, перпендикулярных картинной плоскости. Пьетро умело разнообразит ракурсы фигур, цвета и складки одежд, жесты, наклоны голов, так что апостолы, кажется, медленно двигаются вперед, тихо беседуя друг с другом. Буквальная симметрия была бы мертва, поэтому группа Петра построена иначе.