— Типичная американка. Удивительно, что ты не закричала «йиппи-кай-ей».

— Я не американка, — отвечаю я. — Ты не слышал, как я извинялась за пролитый кофе? Могла бы и кленовый лист на лбу себе нарисовать.

Мы стоим друг против друга. Между нами пять футов. Грей с одной стороны, Айла с другой. Грей без сознания. Айла связана и благоразумно молчит. Любой из них может стать целью, поэтому я встала между ними. У самозванца молоток, и хотя это не пистолет, я не собираюсь попадать под его удар.

— Кажется, ты рвёшься поговорить со мной, — говорю я. — Ну, по крайней мере, поговорить обо мне. Немного одержимо. Довольно жутко, если честно. Но это ты, как я понимаю. Крайне жуткий.

Я болтаю, оцениваю и отвлекаю его, но что-то из сказанного задевает его неожиданно глубоко, он бледнеет. Ладно, тогда.

— Поведение типичного серийного убийцы, — продолжаю я. — Я надеялась на что-то лучшее. По крайней мере, более интересное. Пожалуйста, скажи мне, что ты не мочился в постель и не мучил маленьких животных.

Этот удар идёт мимо, его лицо расслабляется, возвращается ухмылка.

— Значит, ты полицейская? — Его смех раздаётся как лай гиены. — Я так и думал, по тому, как ты обращалась с телом, по всем этим разговорам о поиске убийцы в толпе.

Чёрт. Я забыла об этом. Он наблюдал за мной в тот день так внимательно. Не был сбит с толку моими действиями. Изучал их. Вот почему он расспрашивал Айлу обо мне. Он понял, что я коп. Современный коп. Это делало меня опасной.

Он ухмыляется.

— Это должно быть так унизительно для тебя. Полицейскую убивает серийный убийца. Ты даже не охотилась за мной. Просто вышла на пробежку. Тебя схватили, как любую глупую корову.

— Знаешь, что действительно унизительно? Серийный убийца-путешественник во времени, поверженный девчонкой в этом платье. — Я показываю на себя. — Попробуй бороться с преступностью, будучи девятнадцатилетней викторианской горничной. Это намного сложнее, чем убивать людей, будучи викторианским констеблем. У тебя были все преимущества, и ты всё равно облажался.

Он бросает в меня молоток.

Айла кричит предупреждение, но я уже прыгаю в сторону. Молоток всё равно задевает моё плечо, разворачивая меня. Затем раздаётся выстрел. Я думаю, что ослышалась. Должна ослышаться. Дырка от пули в стене говорит, что мне это не показалось.

Самозванец ругается, и я вижу, как он держит револьвер. Это антиквариат — или будет им в моё время. А сейчас это, наверное, новейшая модель. Он снова поднимает его, перезаряжает, и я бегу, уклоняясь и прячась, не давая ему возможности для точного выстрела.

— Теперь ты не такая смелая, да? — кричит он, топая за мной. — И не такая отважная.

Я пробегаю мимо выхода, сворачивая в другую комнату. Мне нужно отвлечь его от Айлы и Грея, лёгких мишеней для его пистолета и ярости.

А что потом? Я пришла с ножом на перестрелку. Чёрт возьми, откуда у него пистолет? Откуда угодно, ведь он современный убийца. Он вооружится лучшим оружием, и это будет пистолет. Я не ожидала этого, и это моя ошибка.

Я ныряю за угол. Он не торопится, каждый его шаг звучит как грохот, когда он идёт по коридору.

— Ты не выбежала через дверь? — кричит он. — Ты действительно жалкая. Посмотрим, в какой комнате ты можешь быть? Может быть, в этой?

Он заходит в комнату, где я прячусь.

— Теперь, если бы я прятался здесь, где бы я был?

Он останавливается и хихикает.

— Я вижу твой ботинок.

Он идёт к старому дивану, из-за которого выглядывает мой брошенный ботинок. Я притаилась за креслом с ножом в руке. Один шанс. У меня будет доля секунды, прежде чем он поймёт трюк. Я напрягаюсь, наблюдая, как он входит в комнату. Ещё шаг. Ещё два шага…

Тень маячит позади него. Внезапное движение. Это Грей, он с силой размахивает молотком, но всё ещё оглушён, он прикладывает слишком много усилий, и молоток попадает в плечо самозванца вместо головы.

Самозванец пошатывается, но остаётся на ногах, ствол пистолета взлетает вверх, и выстрел с такой близкой дистанции он не сможет промахнуться. Его палец на спусковом крючке, Грей стоит на другом конце этого ствола.

Я вылетаю из своего укрытия. Втыкаю нож в спину самозванца, целясь в сердце. Один шанс. Это всё, что у меня есть. Нож проскальзывает между его рёбрами. Я отпускаю нож и хватаю его за руку, прежде чем он успеет выстрелить. Не знаю, пытался ли он, но не успел, и пистолет выпадает, когда Грей отбрасывает его назад.

Самозванец начинает падать. Я отпрыгиваю в сторону, и он падает, ударяясь о рукоятку ножа, нож проникает в его грудь. Он падает на пол, лицо искажено гримасой. Затем всё его тело начинает биться в судорогах, как при эпилептическом припадке. Он дёргается раз и замирает на мгновение. Когда его глаза открываются, я уже на полу, прижимаю его, на случай если рана не так смертельна, как я рассчитываю.

Он смотрит на меня. Его рот открывается.

— Катриона?

Моё собственное сердце замирает. Это тот же голос, но это не тот человек.

— Колин, — говорю я.

— Ты… ты убила меня? — говорит он.

Я склоняюсь над ним.

— Ты пытался сделать то же самое со мной.

— Я… я… — Его лицо искажено от боли, он вздрагивает. — Это была идея Арчи. Всё Арчи. Он сказал, что мы должны напугать тебя. Оглушить. Привести в подвал возле моих комнат. Напугать тебя. Наказать тебя.

— Ты офицер закона, — говорю я. — Ты приводишь преступников к правосудию. Ты не вершишь его сам.

— Арчи ударил тебя, но ты не потеряла сознание. Ты напала на меня. Я должен был защитить себя.

— Душа меня? — Я глотаю свою ярость и заставляю себя сказать, — Я сожалею о том, что сделала с тобой, Колин, но я не заслуживала такого.

— Ты простишь меня? — его голос едва слышен, как шёпот. — Ты должна простить меня.

Я не хочу. Но ужас в его глазах заставляет меня выдавить эти слова.

— Я понимаю, что ты делал то, что считал нужным.

Его рот открывается, и я не слышу, что он говорит, потому что вдруг понимаю, что здесь есть ответ. Ответ, который я отчаянно ищу.

— Колин? — говорю я. — Где ты был?

— Ушёл, — шепчет он. — Я ушёл.

— Ушёл в другое время? В другой мир? Ты был другим человеком? Где ты…?

Прежде чем я успеваю закончить, он выдыхает, и затем он действительно уходит, унося ответ с собой.