за разом пользовался одними и теми же приемами, и до сих пор оставался жив? Или без Лошадкина он вел себя скромнее и не лез мстить врагам, совмещая с попытками получить прибыль.

Пробавлялся кладбищами и сигналами чужих гипермаяков?

— Потому что вы сразу раскудахтались, как бешеные кудахи! - еще громче рявкнул Нессайя. - Делите недобытые креды и боитесь собственной тени! Кто не готов рисковать и слушаться, валите прочь, и помните, я не забуду, что вы мне угрожали!

— А ты нам!

Михаил смотрел с мрачным и внешне безразличным видом, но внутри прямо кипел. Уходите! Уходите! Ему хотелось сорваться и прогнать половину пинками, выкинуть в космос, повышая шансы на реализацию своего плана. Ладно, не плана, а так, дерзкой идеи, в которой он, как Нессайя, мог бы сразу убить трех зайцев одним ударом.

Месть, деньги и свобода!

— Мы этого тоже не забудем!

— Не забудем!

Еще двое ушли, и атмосфера стала мрачной.

— Продадут информацию Сильным, - заметил кто-то.

— Пусть продают, нам главное успеть первым, - отозвался Нессайя. - Времени на подготовку нет, да и не нужна она, если мы не будем брать штурмом!

— Захватить изнутри?

— Не надежнее ли просто разойтись?

— Хорошо, расходитесь, - поколыхал животом Нессайя.

Но никто не ушел, опять и снова жадность брала верх. Они видели успехи жирного капитана, хотели попасть под этот денежный дождь из кредов, нет, золотой дождь, который собирался устроить Нессайя. Только не в прямом, а переносном значении. Разумеется, подсказывать им Михаил не собирался, этим жадным пиратам еще предстояло бить Нессайю по пузу за все доставленные проблемы.

— Тогда выслушаем землянина, что он предлагает, - указал Нессайя.

— План очень прост - мы прилетаем на станцию и захватываем ее изнутри.

— Электрик-т, - прищелкнул языком Хваск, словно насмехаясь.

— Кто мы?

— Я и Дионара, она дитранка, - пояснил Лошадкин небрежно. - Мы - молодожены, у нас медовый месяц, мы снимем какой-нибудь особый люкс, и никто нас, в общем-то, ни в чем подозревать не будет. Подключившись к системам станции, мы в нужный момент просто нейтрализуем часть их и дадим вам причалить. В идеале просто взломаем изнутри и похитим данные, а потом удерем. Не нужно будет никого захватывать, поднимать шум, бросать в порталы, стрелять и так далее.

Номер для новобрачных! Медовый месяц! О да, эту роль они сыграют со всем удовольствием, конечно, а потом смоются, оставив пиратов с носом!

— Землянин и дитранка?

— Сильные, может и сработать.

— Где гарантии, что они смогут взломать, это же станция!

— Разумеется, никаких гарантий, - бросил Лошадкин, отрываясь от грез о Дионаре в брачном люксе, - но кто их вам даст в таких случаях? В идеале - мы захватим все сами, но на деле - сами понимаете. С нами будут еще живые, телохранитель и служанка...

Самый слабый момент импровизации, практически объявление прямым текстом, что Михаил собирается утащить всех. Он думал, что Нессайя будет возражать, предложит Драммаху, например, как ранее навязал Дронго, и жирный капитан действительно открыл рот, но сказал нечто совершенно иное.

— Их нет в базах, в отличие от нас всех, и проникновение, - сальная усмешка, - точно пройдет успешно, кредов хватает. Землянин уже ломал или перепрошивал корабли Аргунатов, лабораторию Дитрана, системы Чимча, и храм Ушедших, думаю со станцией Уаргов как-нибудь справится.

Ты что творишь, жирный пидор, орало внутри Лошадкина, который стоял с равнодушным видом. Тут же пришла мысль, что скоро все эти слова Нессайи не будут иметь значения, и Михаил успокоился, ничем не выдал себя. Ошейник ему, вроде бы, не угрожал, но все равно, следовало играть до последнего.

Даже прилетев на портальную станцию!

— Дело?

— Дело!

— Тогда обсудим детали.

Они взялись обсуждать, а Михаил слушал и не слышал, так как голова его была заполнена образами Дионары, медового месяца и грядущего освобождения!

Глава 50

Дионара потянулась, удобнее устраиваясь в объятиях Михаила и вдруг заявила:

— Когда-то агемцы выясняли вину и измену, втыкая друг в друга рога.

— Зачем? - невольно хрюкнул Михаил.

— Чем глубже воткнул, тем больше вина.

— А.. они не умирали от такого?

— Умирали. Умерший считался виновным во всем, но при этом он уносил с собой все преступления остальных.

— И можно было изменять дальше?

— Конечно.

— Также они, наверное, мерялись длиной и толщиной рогов?

— Мерялись, - согласилась Дионара.

Она прижималась к Михаилу обнаженным разгоряченным телом и все было прекрасно в этом мире и условном люксе для новобрачных. Назывался он как-то иначе, но можно было просто выбрать один из вариантов и перестроить номер по своему желанию, что Михаил и сделал.

— А дитранцы?

— О, они бились за юных прекрасных дитранок без рогов, так как их у нас нет, - ответила Дионара, чуть поворачивая голову.

Губы их слились в поцелуе, Михаил охватил Дионару сильнее, ощущая, как нарастает в нем желание. Медовая пара дней явно удалась несмотря на то, что отношения их длились уже какое-то время.

— Я тоже, - тихо простонала Дионара, приподнимая ногу.

Михаил вошел в нее, начал двигаться медленно и неторопливо, наслаждаясь каждой секундой.

— Ты же знаешь, что в нас осталось много от ящериц?

— Да, моя прекрасная ящерка, - отозвался Михаил. - Жаль, что вы потеряли хвосты!

Заправил бы под хвост, подумал он и решил, что звучит как-то немного чересчур.

— В древней истории такое было, - вдруг отозвалась Дионара. - Первобытные дитранцы поднимали своих избранниц за хвосты.

— А те их сбрасывали?

— Если им не нравились женихи, да. Большинство, правда, предпочитало сразу кусать их.

— Так у вас был матриархат?

Желание нарастало, Михаил сдерживался, чтобы не схватить Дионару сильнее, не начать двигаться, словно отбойный молоток. Да, он не забывал и о делах в эти двое суток, операция уже близилась к завершению... как и он сам. Лошадкин сразу предложил Дионаре бежать, но та предложила для начала поддержать легенду, потом они спаривались, как безумные и затем дитранка разумно указала, что взлом станции им все равно потребуется, так как у них не было ни кредов, ни корабля.

— Наверное, - простонала Дионара, покусывая его руку. - Так вот, самцы демонстрировали свою мощь в беге по болоту, и лучшему доставались лучшие.

— Ого, ну я вряд ли пробегу