Мия планировала переселить Деми в темницу под дворцом, в которой она находилась бы вплоть до момента суда. А чем закончился бы этот суд – пожизненным заключением или казнью, – Кэрри не знала. Она ничем не могла помочь своей бывшей подруге.

Или… все же могла?

Борясь с угрызениями совести, Кэрри оделась и тихо выскользнула из кельи. Немного заблудившись в коридорах с табличками, она смогла выйти к дверям хранилищ и оттуда уже спустилась к камерам. Возле них не обнаружилось охраны – никого, кроме Деметры, там не содержали, а решетки были специально зачарованы таким образом, чтобы легко поглощать светлую магию. Раньше в них сажали провинившихся членов Ордена.

Еще на лестнице она услышала тихий плач.

Кэрри сняла с крючка масляную лампу и пошла мимо камер, всматриваясь и пытаясь отыскать единственную узницу.

Деми Лоренс съежилась в углу одной из них, прижимая ладонь к окровавленной щеке. Она выглядела ужасно. Ее черные волосы висели спутанными прядями, а лицо было в крови и синяках. Когда она отняла руку от щеки и подняла на нее взгляд, Кэрри увидела чудовищный длинный порез, проходящий чуть ли не через всю левую половину лица.

– Надеюсь, хоть ты меня убьешь, – тихо выговорила она. – Не говори, что тоже пришла повеселиться.

– Я пришла помочь, – испуганно прошептала Кэрри, поставив лампу на пол.

Медленно поднявшись и держась за стену, Деметра посмотрела на нее недоверчивым взглядом.

Нервничая, Кэрри чарами создала флягу с водой и чистые бинты и просунула их через прутья решетки.

– Я не могу тебя выпустить, – сказала она, чувствуя вину. – Решетка зачарована таким образом, чтобы поглощать светлую магию. И исцелить тебя не могу, иначе он узнает.

– Как ты стала светлой, Кэрри? – хрипло спросила Деми, не обращая внимания на жалкие подачки.

Кэрри ухватилась за прутья, заметив при этом, как блеснуло ее кольцо на свету.

Она вспомнила тот день так явно, будто бы все произошло вчера.

«Он же тебя убьет, пожалуйста, пойдем со мной, – упрашивала она мать, стоя в гостиной их маленького коттеджа в Хэксбридже. – Я нашла работу в Эмайне, денег с нее хватит, чтобы нам двоим снять комнату…»

«Жить в комнате, на Нью-Авалоне? – переспросила ее мать. – И что от этого изменится, Кэрри? Что изменится? Мы так и останемся нищими, совсем без ничего. Это ведь мой дом, доставшийся мне еще от отца…» – «Тогда выгони Пита отсюда! Давай обратимся в полицию или еще куда-нибудь!»

«Я не могу, Кэрри. Просто не могу…»

Вернувшийся отчим услышал последние слова и, замахнувшись стеклянной бутылкой, приказал Кэрри выметаться. Кипя от бессильной злобы, не в состоянии дать отпор, она наскоро покидала в чемодан свои вещи и уже через пару часов бродила по Эмайну в поисках нового жилья.

Она наткнулась на совсем дешевую старую ночлежку, в которой арендодатель согласился выделить ей комнату и повременить с оплатой до первого заработка. Так Кэрри и поселилась в Эмайне.

В один из вечеров, уже привычно вынашивая планы мести Питу и глядя на клубящийся под потолком сигаретный дым, она заметила надпись, выглядывавшую из-под отошедшего клочка старых обоев, чуть прикрытую шкафом.

Не удержавшись от любопытства, она потушила сигарету и аккуратно оторвала отошедший кусок.

«Азурия Старлинг» – было мелко написано мелом на кирпичной стене. Кэрри подцепила кирпич ногтем, и он выпал ей под ноги. А вслед за ним, тихо звякнув, упало что-то, способное исполнить все ее мечты. Она понимала, что обнаружила нечто важное, но понятия не имела, как этим воспользоваться.

И только почти год спустя в ее комнатку постучала хорошо одетая леди. Она представилась Юфемией Лайз и попросила звать ее Мией.

«Я хочу осмотреться, если ты не возражаешь, – сказала она. – Когда-то давно здесь жила моя мать».

Кэрри разрешила ей, и леди долго ходила по комнатушке, внимательно оглядывая каждый дюйм стен. А когда ее взгляд наткнулся на клочок оторванных обоев и неровно вложенный обратно кирпич с надписью, она очаровательно улыбнулась и оставила свою визитку.

Вскоре от нее начали приходить письма. Мия убеждала Кэрри в том, что поможет с ее проблемами, если та расскажет ей все, что знает о смерти членов Ковена и о Деметре Лоренс. Но больше женщину интересовала та самая вещица.

Она точно знала, что Кэрри нашла ее.

В конце концов Юфемия предложила перевезти Софи Райнер в окрестности Лондона и даже подготовила все документы.

Вот тогда Кэрри и не удержалась от соблазна.

Пригласив ее к себе в особняк Вайерд, Мия рассказала о том, что вещица эта являлась одним из самых мощных артефактов – печатью «метаморфоз», раньше принадлежавшей ее матери. Скрываясь от охотников, Азурия Старлинг спрятала печать с руной в комнате, которую сама снимала в то время.

Однако своенравный артефакт не стал подчиняться Мие, не захотел признавать новой хозяйкой. Он уже определил Кэрри как новую владелицу.

Тогда Мие пришлось объяснить, как им пользоваться. И первое, что сделала Кэрри, – это прибавила себе магических сил. Чары руны были настолько могущественными, что из темной ведьмы она стала полной ее противоположностью – светлой волшебницей. Причем такой, как если бы родилась ей, и силы ее не ограничивались даже Гласом Ворона.

Уж за это она готова была сжечь не один клуб Рейвен, а сотни таких.

Но даже после того, как дело было выполнено, Юфемия не желала оставлять Кэрри с артефактом на свободе. Она предложила власть и весь Нью-Авалон на блюдечке. Когда Кэрри согласилась, то оказалось, что повернуть обратно уже нельзя.

Мия принялась шантажировать ее содеянным и угрожать сдать Штабу. Она вынуждала выполнять всю грязную работу, продолжая при этом обещать золотые горы в необозримом будущем.

За несколько дней до Самайна, после того как Кэрри передала курьеру приглашения, ей было приказано отправиться на Эйрин и освободить Коула Ларивьера.

Она даже удивилась, что это преступление не получило совершенно никакого отпора от населявших божественный остров призраков. Те лишь молча проводили их взглядами, пока они возвращались.

И вот когда Коул вернулся, все стало совсем плохо. Мия очевидно наслаждалась его обществом и тягой к жестокости больше, чем помощью своей первой прислужницы. Вместе они заставляли Кэрри убивать хранителей, следивших за ними.

Но штурм дворца стал последней каплей.

Кэрри не могла представить себе, что и дальше станет так жить – среди криков и крови, страшась за свою жизнь. А все ее огромные, амбициозные, мстительные мечты уменьшились до размеров маминой уютной книжной лавки. Кэрри желала спокойствия и безопасности.

Она не хотела быть плохой.

Никогда не хотела.

– Ты точно готова услышать правду? –